Лотман Юрий Михайлович – великий учёный и педагог, литературовед, культуролог.

• Один из первых разработчиков структурно-семиотического метода изучения литературы и культуры, основоположник Тартуско-московской семиотической школы.
• Под семиотикой следует понимать науку о коммуникативных системах и знаках, используемых в процессе общения, говорил Лотман Юрий Михайлович.

Автошарж Ю.М. Лотмана «Рыцарь науки». Дом ученых, Ленинград. 1973 г.

• Лотман Юрий Михайлович родился 28 февраля 1922 года в Петрограде. Умер в 71 год, 28 октября 1993, Тарту, Эстония.
• Особый интерес ученого вызывало соотношение «литературы» и «жизни», воздействие литературы на человеческую судьбу.

Лотман Юрий Михайлович. Биография и жизненный путь ученого.

Юрий Михайлович Лотман, еще будучи школьником, слушал на филологическом факультете Ленинградского государственного университета лекции Г. А. Гуковского (1902-1950), Л. В. Щербы (1880-1944), В. М. Жирмунского (1891-1971), В. Я. Проппа (1895-1970).

• В октябре 1940 г. Юрия Лотмана призвали в армию, и после начала Великой Отечественной войны артиллерийский полк, в котором он служил, был переброшен на фронт. Будущий ученый прошел всю войну, закончив ее в Берлине.
• Демобилизовавшись в конце 1946 г., Юрий Лотман вернулся в университет и уже в студенческие годы вел плодотворную научную работу.
• В 1954 г. Лотмана пригласили на работу в Тартуский университет, Эстония.
• С ним оказалась связана вся последующая жизнь ученого: здесь он много лет возглавлял кафедру русской литературы, создал почти все свои научные труды: «Комментарий к «Евгению Онегину»», исследования о быте и поведении декабристов стали классикой литературоведения.
• Литература: Олесина Е. Мировая художественная культура. XX век.

Коротко о XX веке

XX век начался для большинства стран мира на 13 лет позже 1901 г. – с первыми выстрелами Первой мировой войны. Век XX начался с кровопролития. Затем последовали революции, разрушившие тысячелетний уклад жизни, гражданские войны, Вторая мировая война 1939-1945 гг.

Человек хочет жить — из лекции Лотмана

«Человек хочет жить. Человечество стремится выжить. Эти элементарные истины лежат в основе как поведения отдельной личности, так и всемирной истории.» — Лотман Юрий Михайлович, Культура и информация.

• Опыт показывает, что осуществление этой цели, при всей ее простоте и очевидной оправданности, связано с огромными трудностями. Развитие человечества совершается в обстановке постоянного отставания производства от потребностей.
• На протяжении многих веков ранней человеческой истории материальная нужда, граничащая с нищетой, была уделом большинства людей. Но и в новую и новейшую эпохи удовлетворение самых элементарных потребностей, без которых невозможна человеческая жизнь, для большинства человечества составляло задачу далеко не легкую.
• Казалось бы, что в этих условиях все силы человеческих коллективов должны быть брошены на непосредственное производство материальных благ, а все остальное отложено до тех времен, когда насущные потребности будут удовлетворены.

Практика истории — суровый критик.

• Рассматривая историю человечества, мы не без удивления убеждаемся в том, что как далеко бы мы ни углублялись в прошлое, на всем доступном нам пространстве, наряду с непосредственным производством, человечество выделяет силы для искусства, теоретической мысли, познания и самопознания.
• При этом для подобной деятельности выделяются не те, кто не способен к чему-либо лучшему, не непригодные и отверженные члены общества, а люди наиболее способные, активные, наделенные и гением, и желанием общественного добра.
• Для такого немаловажного в общей истории человечества периода, как рабовладельческая античность, можно было бы указать на парадоксальное положение: непосредственно производительный труд передается рабам — наименее квалифицированной и поставленной в заведомо нетворческие условия части населения.
• А наиболее активные, образованные и подготовленные группы населения освобождались для деятельности, необходимость которой значительно менее очевидна. Конечно, подобное «разделение труда» представляло собой историческую аномалию.
• Без рабства не было бы греческого государства, греческого искусства и науки; без рабства не было бы Рима. А без основания, заложенного Грецией и Римом, не было бы также и современной Европы.
• Но если человеческие коллективы на протяжении всей своей истории выделяли определенные силы — чаще всего лучшие, наиболее творческие — для определенного вида деятельности, трудно предположить, чтобы в ней не было органической необходимости, чтобы человечество систематически отказывало себе в жизненно нужном ради факультативного.
• Можно предположить, что если для биологического существования отдельного человека достаточно удовлетворения определенных естественных потребностей, то жизнь коллектива, каков бы он ни был, невозможна без некоторой культуры. Для любого коллектива культура не факультативное добавление к минимуму жизненных условий, а непременное положение, без которого бытие его невозможно.
• Мы не можем указать ни на один человеческий коллектив на протяжении многовековой истории людей (если этот коллектив обладал минимальной устойчивостью и не был погибающим — фактически, уже мертвым!), который не имел бы текстов, социального поведения, осуществляемого специальными людьми или всем коллективом в специальное время для обслуживания особой, культурной функции.

В чём состоит неизбежность культуры?

Все потребности человека можно разделить на две группы. Одни требуют немедленного удовлетворения и не могут (или почти не могут) накапливаться.

Ткани могут накапливать в определенных количествах кислород, но на уровне человеческого организма как целого дыхание накапливаться не может. Нельзя накапливать сон.

• Те потребности, удовлетворение которых может осуществляться путем накапливания некоторых резервов, образуют особую группу. Они являются объективной основой приобретения организмом генетической информации.
• В результате возникают два типа отношения организма к вводимым в него инородным структурам: одни тотчас же или сравнительно быстро переформируются в структуру самого организма, другие откладываются, сохраняя собственную структуру или некоторую ее свернутую программу.
• Имеем ли мы дело с материальным накоплением каких-либо предметов или с памятью в ее кратковременных или долговременных, личных или коллективных формах — перед нами, по сути дела, один и тот же процесс, который может быть определен как процесс возрастания информации.
• Еще М. Мосс указал на то, что обмен эквивалентами представляет собой элементарную модель социологических структур, а К. Леви-Стросс связал это с актом коммуникации и с сущностью культуры.
• Однако необходимо заметить, что накопление предшествует обмену в такой же мере, в какой информация как таковая — коммуникации. Вторая представляет социальную реализацию первой.
• При этом, процитировав в самом начале «Критики политической экономии» слова Аристотеля о том, что «пользование каждым объектом владения бывает двоякое.
• В одном случае объектом пользуются для присущей ему цели назначения, а в другом случае — для неприсущей ему цели назначения», Маркс сразу же определял неизбежность знакового посредничества при обмене, семиотизации коммуникационного процесса.

Человек в борьбе за жизнь включён в два процесса:

1. во-первых, он выступает как потребитель материальных, вещных ценностей,
2. во-вторых, — как аккумулятор информации.

• Обе эти стороны жизненно необходимы. Если для человека как биологической особи достаточно первой, то социальное бытие подразумевает наличие обеих.
• Когда-то Тэйлор определял культуру как совокупность инструментария, технического оборудования, социальных институтов, веры, обычаев и языка.
• В настоящее время можно было бы дать более обобщенное определение: совокупность всей ненаследственной информации, способов ее организации и хранения. Из этого вытекают самые разнообразные выводы. Прежде всего получает обоснование неизбежность культуры для человечества.

Информация — не факультативный признак, а одно из основных условий существования человечества. 

Однако культура — не склад информации.

Это чрезвычайно сложно организованный механизм, который хранит информацию, постоянно вырабатывая для этого наиболее выгодные и компактные способы, получает новую, зашифровывает и дешифровывает сообщения, переводит их из одной системы знаков в другую.

Культура — гибкий и сложно организованный механизм познания.

• Одновременно область культуры — область постоянной борьбы, социальных, классовых и исторических столкновений и конфликтов. Разные социальные и исторические группы, борясь за информацию, стремятся ее монополизировать.
• Используемые при этом средства колеблются между тайными текстами и кодами («тайные языки» различных возрастных и социальных групп, религиозные, политические и профессиональные тайны и пр.) и созданием дезинформирующих текстов.
• Там, где действует мгновенное употребление, — ложь не может возникнуть. Он вырастает на той же основе, что и информация, и является оборотной стороной ее социального функционирования.
• Однако определение сущности культуры как информации влечет за собой постановку вопроса об отношении культуры к основным категориям ее передачи и хранения и, прежде всего, об отношении к понятиям языка, текста и всего круга проблем, с этими понятиями связанного.

Культура и язык — Лотман Юрий Михайлович

Культура — знаковая система, определенным образом организованная.

• Именно момент организации, проявляющейся как некоторая сумма правил, ограничений, наложенных на систему, выступает в качестве определяющего признака культуры. Леви-Стросс, определяя понятие культуры, подчеркивает, что там, где Правила, начинается Культура. Ей противостоит, по мнению Леви-Стросса,
• Природа. «То, что является общечеловеческой константой, с неизбежностью же включается в область обычаев, производства, установлений, при помощи которых люди разделяются на отличающиеся и противопоставленные группы.
• Заключим, что все всеобщее в природе человека принадлежит природе и характеризуется стихийным автоматизмом, в то время как все, что определяется принудительными нормами, принадлежит культуре, представляя собой относительное и частное».
• Из этого вытекает, что «естественное поведение» дано человеку как единственно возможное для каждой ситуации. Оно автоматически определяется контекстом и не может иметь альтернативы.
• Поэтому нормы естественного поведения покрывают без остатка всю сферу соответствующих «текстов поведения». «Естественное поведение» не может иметь противопоставленного ему «неправильного» естественного поведения. Иначе строится «культурное поведение».

«Повесть временных лет» — «Со повести времяньных лет, откуду есть пошла руская земля, кто въ Киев? Нача первее княжити, и откуду руская земля стала есть»

• Превращение жизни в текст — не объяснение, а внесение событий в коллективную (в данном случае — национальную) память.
• Наличие же единой национальной памяти было знаком существования национального коллектива в виде единого организма. Общая память была фактом осознанного единства существования.
• В этом смысле именно летописи и функционально близкие к ним памятные знаки (могилы и надписи на памятниках, сами памятники, надписи на стенах зданий, топонимика).
• Не исторические тексты в прагматическом изложении, представляя не объяснение событий, а память о них, могли выполнять для коллектива функцию знака существования. Освоение мира путем превращения его в текст, «культуризация» его — в принципе допускает два противоположных подхода.

Мир — текст.

• Он представляет собой осмысленное сообщение (создателем текста могут выступать бог, естественные законы природы, абсолютная идея и т. п.). Культурное освоение мира человеком — изучение его языка, дешифровка этого текста, перевод его на доступный человеку язык.

В этой связи можно было бы указать на устойчивый образ природы как книги, а постижения ее загадок — как чтения в текстах средневековья (ср. «Голубиная книга») и барокко. С аналогичными представлениями (не без влияния шеллингианства) мы встречаемся и в эпоху романтизма:

• С природой одною он жизнью дышал:
• Ручья разумел лепетанье,
• И говор древесных листов понимал,
• И чувствовал трав прозябанье;
• Была ему звездная книга ясна,
• И с ним говорила морская волна.
• (На смерть Гете)

С этим можно сопоставить раннесредневековое представление о том, что принятие христианства (приобщение к истине) связано с переводом священных книг на национальный язык (постижение правил мира — перевод их на язык людей). Показательно в этом отношении существование, например, в армянской церкви специального праздника святых переводчиков, отмечаемого как день национальной культуры.

Мир — не текст. Он не имеет смысла.

• Природа — сфинкс. И тем она верней
• Своим искусом губит человека,
• Что, может статься, никакой от века
• Загадки нет и не было у ней.

Источник: Лотман Юрий Михайлович, 1970 год. Статьи по семиотике культуры и искусства.

Мотивация

Карта сайта