Тайные переговоры Наполеона III с Александром II о мире
В середине октября 1855 г. Александр II впервые получил известие, что Наполеон желал бы начать с ним «непосредственные» сношения.
Другими словами, император французов, с одной стороны, давал понять, что он нисколько не стеснен союзом с Англией, а с другой, — что и он тоже (подобно Александру) не очень доволен венскими конференциями.
Уже очень скоро после отказа Швеции примкнуть к коалиции Наполеон III пришел к заключению, что воевать дальше ему незачем, да и шансов на успех имеется немного.
Англичане хотели бы продолжать войну.
«Нам грозит мир», — откровенно писал Пальмерстон своему брату.
Английская дипломатия не прочь была, во-первых, отхватить весь Крым до Перекопа и «возвратить» его Турции, затем высадиться на Кавказе, отнять Грузию, отобрать весь юго-восточный Кавказ, создать для Шамиля «Черкессию», а самого Шамиля обратить в покровительствуемого Турцией и Англией вассала, призванного преграждать дорогу русскому продвижению в Персию.
Но Наполеон III совсем не желал такого усиления Англии; напротив, в России он уже как будто начинал усматривать полезный в некоторых случаях противовес англичанам. Проливать французскую кровь на Кавказе с целью обеспечения Индии от русского нашествия казалось Наполеону III совершенно излишним.
И он дал разрешение графу Морни завязать «частным порядком» сношения с Россией.
К Александру Михайловичу Горчакову, русскому послу в Вене, явился в один прекрасный день глава большого банкирского дома Сипа и сообщил ему, что получил от своего парижского друга и тоже банкира — Эрлангера — письмо, в котором Эрлангер сообщает об интересном разговоре, бывшем у него с графом Морни.
Граф находит, что пора бы французам и русским прекратить бесполезную бойню.
Горчаков немедленно уведомил об этом царя и, даже не дожидаясь ответа, заявил банкиру Сипа, что тот может от его имени написать своему другу Эрлангеру в Париж нижеследующее.
Он, Горчаков, считает, что не только мир, но и прямое сближение между Францией и Россией уже после заключения мира может быть в высшей степени полезно для этих держав. Но условия мира не должны затрагивать чувства национального достоинства России.
Морни понял, что это — прямой намек на грозящее России требование об обязательном ограничении военного флота на Черном море.
Он ответил Горчакову мягким отказом: нельзя требовать от Наполеона III и от Англии, после всех жертв, понесенных ими под Севастополем, чтобы они отказались от этого требования.
За этим первым обоюдным зондированием последовали уже официальные, хотя и тайные, переговоры в самом Париже.
Но тут русский канцлер Нессельроде совершил с самого начала бестактность, которая очень повредила делу.
Он сообщил венскому двору о начавшихся сношениях России с Парижем.
Зачем он это сделал, понять трудно.
По-видимому, Нессельроде упрямо тешил себя иллюзией, что солидарность держав Священного союза продолжает существовать, и считал, что нехорошо сговариваться за спиной «дружественной» Австрии.
Конечно, Франц-Иосиф и граф Буоль сильно всполошились, узнав о внезапной перемене настроений Наполеона III и о том, что он может договориться с Александром без участия Австрии.
Такой оборот дела грозил Австрии опаснейшей изоляцией.
Немедленно Буоль сообщил Наполеону III о полной готовности Австрии окончательно примкнуть к западным державам и предъявить России нечто вроде ультиматума.
Наполеон III был удивлен и раздосадован странной откровенностью русской дипломатии и прервал начавшиеся было переговоры.
Все это значительно ухудшило дипломатическое положение России.
Наполеону III отныне становилось еще труднее, чем прежде, препятствовать захватническим стремлениям Англии.
Буоль торопился, и уже в середине декабря австрийские предложения были вручены Нессельроде.
Это тема — Тайные переговоры Наполеона III с Александром II о мире
Дипломатия в годы Крымской войны и Парижский Конгресс (1853 — 1856 гг.)