Роль Польши в антисоветских планах Гитлера

Летом 1934 г. на одном из совещаний Гитлера с его единомышленниками обсуждался вопрос о подготовке войны против СССР и роли Польши, с которой гитлеровская Германия уже имела официальный «договор о дружбе», как рекламировали в Польше и Германии соглашение между ними, подписанное 26 января 1934 г.

Гитлер говорил в беседе с Раушнингом, что Германия ещё не в состоянии вести войну с целью пересмотра границ, но она должна к этому готовиться.

«— Я сделаю все уступки, чтобы иметь свободные руки для продолжения моей политики, — заявлял Гитлер. — Я гарантирую все границы, я заключу всякие пакты о ненападении и дружбе, которых от меня потребуют. Было бы с моей стороны ребячеством не воспользоваться этими средствами на том основании, что я когда-нибудь должен буду нарушить свои обязательства, хотя бы и самые торжественные…

Рассчитываете ли вы вступить в союз с Польшей для того, чтобы напасть на Россию? — спросил Раушнинг фюрера.

Может быть… — ответил Гитлер и, помолчав, добавил:

Советская Россия — большой кусок. Им можно и подавиться. Не с неё я буду начинать.

Раушнинг заметил, что поляки могут уступить западные территории Германии лишь в том случае, если получат выход к Балтийскому и Чёрному морям.

Гитлер резко выступил против „великодержавных” планов Польши. Он не может отдать Польше Украину, Белоруссию и Литву и всё пространство от Балтийского до Чёрного моря.

Я не допущу создания никакой военной силы на наших границах, — говорил Гитлер. — Я не могу иметь соседом большую империалистическую Польшу. Какой мне тогда интерес воевать с Россией?

В таком случае, вряд ли Польша уступит нам свои территории на Западе, — заметил Раушнинг.

Уступит! — уверенно заявил Гитлер. — Уступит добровольно или под угрозой… Я ни одного мгновения серьёзно не думаю о соглашении с Польшей… Польша нужна лишь до тех пор, пока мне могут угрожать па Западе.

Имеете ли вы серьёзное намерение выступить против Запада? — спросил Раушнинг.

А зачем же мы вооружаемся?

Раушнинг тогда заметил, что это приведёт к коалиции, к войне на два фронта, к поражению Германии.

— В том и состоит моя задача, — возразил Гитлер, — что бы помешать образованию такой коалиции и двигаться вперёд последовательно, — так, чтобы нас никто не задержал.

Гитлер был твёрдо убеждён, что Германия не встретит серьёзных противников. Англия не способна вторично воевать против Германии; Францию же очень легко взорвать изнутри. Гитлер питал надежду, что не только Италия, но и сама Англия окажется на стороне Германии. В крайнем случае он не отступит и перед войной против Англии.

То, что не удалось Наполеону, удастся мне, — хвастливо заявлял Гитлер. — Теперь не существует недоступных островов. Я высажусь в Англии. Даже с континента я уничтожу её города. Англия ещё не знает, до какой степени она уязвима в настоящее время.

Но если против нас будет союз Англии, Франции и России? — спросил Раушнинг.

— Ничего подобного не будет, пока я жив! — воскликнул Гитлер. — Но если мы не сумеем победить, мы вовлечём в бездну вместе с нами половину мира, и некому будет радоваться победе над Германией. 1918 год не повторится никогда. Мы не сдадимся».

Переходя к вопросу о планах в отношении СССР, Гитлер сказал:

«Если я когда-либо и решусь сделать ставку на Россию, то ничто не помешает мне совершить ещё один резкий поворот и напасть на неё, когда мои цели на Западе будут достигнуты… Ничто не может предотвратить решительную борьбу между германским и панславянским духом… Победа откроет нам путь к мировому господству».

Далее Гитлер изложил свою программу создания германской мировой империи. «На Востоке мы должны распространить наше господство до Кавказа или до Ирана, — заявил он. — На Западе нам нужны французские берега, Фландрия и Голландия. Сверх того нам нужна Швеция. Мы должны стать колониальной державой… Либо мы будем господствовать над Европой, либо… превратимся в группу мелких государств…»

К своим союзникам — Венгрии и Италии — Гитлер намеревался отнестись в конце концов также «как к врагам», ибо «время второстепенных государств миновало».

Кроме того, заметил Гитлер, «итальянский народ неспособен стать воинственной нацией».

Союз с Италией — лишь временный: «Германия пала бы слишком низко, если бы в решительный момент положилась на содействие такой страны, как Италия». Великие империи создаются не союзами, а оружием.

Приведённая откровенная беседа Гитлера с Раушнингом раскрывает истинные цели его дипломатического маневра и в отношении Польши. Гитлер собирался начать пересмотр Версальского договора, увлёкши Польшу на путь завоевательной политики на Востоке.

Ещё 15 ноября 1933 г., пригласив к себе польского посла Липского, Гитлер предложил заключить польско-германское соглашение об «исправлении» Версальского договора в части, касающейся границ с Германией.

После этого свидания было опубликовано сообщение о том, что обе страны приступают к непосредственным переговорам по всем германо-польским проблемам «для консолидации мира в Европе» и что они отказываются «от применения силы в своих взаимных отношениях».

С таким же предложением обратился Гитлер в эти дни и к Чехословакии. Однако Бенеш отказался от сепаратных переговоров без согласия своей союзницы — Франции.

Напротив, Пилсудсий и польский министр иностранных дел полковник Бек быстро восприняли идею немецко-фашистской дипломатии.

Результатом явилось соглашение между Германией и Польшей от 26 января 1934 г., заключённое на 10-летний срок. В декларации за подписями Нейрата и Липского заявлялось об установлении прочной дружбы между Польшей и Германией и об отказе их от применения силы для разрешения спорных вопросов.

Германская нацистская печать, комментируя договор, трубила о «новой фазе польско-германских отношений».

При этом выражалась твёрдая надежда, что Польша, связанная новым пактом, откажет в помощи Франции, если та выступит против Германии.

История международных отношений