Попытки заключения русско-германского союза в конце 1904 г

Не удивительно, что Германия была уязвлена англо-французским соглашением.

Она не могла примириться с тем, что уплывает такой соблазнительный, ещё не поделённый кусок, как Марокко.

Ещё больше тревожил её самый факт англо-французского сотрудничества. В нём она усматривала препятствие для своих захватнических планов.

После соглашения с Францией английское адмиралтейство стянуло в отечественные воды около 160 военных судов, разбросанных по многочисленным владениям Англии, но главным образом из Средиземного моря.

Там после соглашения с Францией английские коммуникации оказывались в относительной безопасности.

Ещё в 1903 г. Англия начала постройку военно-морских баз на своём восточном побережье, обращенном в сторону Германии.

Раньше главные базы английского флота находились на побережье Ламанша, против французских берегов.

В английских военно-морских кругах зрела мысль, не лучше ли заблаговременно посредством неожиданного нападения пустить ко дну германский флот, как это когда-то было сделано с датским флотом на Копенгагенском рейде.

Слухи об этих замыслах дошли и до немцев.

23 ноября 1904 г. Вильгельм писал Бюлову: «Я сегодня получил новое сообщение о всё более ухудшающемся настроении, о статьях, которые прямо призывают к нападению, а также о разговорах с дамами из морских кругов; они открыто заявляли, что нам вскоре должны объявить войну, так как наш флот пока ещё настолько мал, что его можно уничтожить без опасности для Англии, а через два года будет уже поздно».

Никогда британское правительство не принимало подобного решения.

Лишь адмирал Фишер и первый гражданский лорд адмиралтейства Ли держались того мнения, что внезапный удар по вражескому флоту был бы с военной точки зрения самым целесообразным способом действий.

«Если возникнет война, — заявил Ли, — британский флот сумеет нанести первый и сокрушительный удар, прежде чем противная держава узнает, из газет, что война объявлена».

Попытки заключения русско-германского союза в конце 1904 г. Сначала немцы внешне не реагировали на заключение Антанты.

Но по мере того, как царская Россия терпела поражения в войне с Японией, германские империалисты стали смелеть.

И вот, в ответ на англо-французскую Антанту германская дипломатия в лице Гольштейна задумала встречный дипломатический маневр.

Она решилась на попытку заключить союз с Россией.

Хотя и поздно, но Бюлов и Гольштейн поняли, что их политика балансирования между Россией и Англией была ошибкой.

Момент был для Германии благоприятен.

Во время войны с Японией Россия, естественно, нуждалась в дружественных отношениях с Германией.

Германское правительство не упустило такого случая, чтобы вытянуть у России максимум уступок.

Первым средством оплаты немецкой «дружбы» стал торговый договор, который немцы навязали России в 1904 г.

Они использовали стеснённое положение царского правительства, чтобы заставить его снизить пошлины на фабрикаты.

Договор широко открывал путь в Россию для германских товаров и для германского капитала.

Когда на Дальний Восток была отправлена из Балтики эскадра адмирала Рожественского, то германское правительство дозволило своим судовладельцам снабжать русские суда в пути углём. Это ещё более увеличило зависимость России от Германии.

В конце октября 1904 г. неожиданный инцидент породил англо-русский конфликт.

Адмирал Рожественский получил ложные агентурные сведения, что в Северном море его поджидают японские миноносцы.

Опасаясь нападения, Рожественский обстрелял близ Доггер-Банка, неподалёку от Гулля, английские рыболовные суда, приняв их за японские эсминцы.

Так возник гулльский инцидент.

Не довольствуясь дипломатическим протестом, английское правительство приступило к некоторым подготовительным мероприятиям военного характера.

Попытки заключения русско-германского союза в конце 1904 г. Германская дипломатия уже давно поджидала какого-либо подобного момента — как хищник подкарауливает добычу.

Теперь ей показалось, что настало время для прыжка. Кайзер лично телеграфировал царю, сообщая, что Англия намерена помешать Германии снабжать углём русский военный флот; он предлагал совместно положить конец этим поползновениям и сообща принудить Францию присоединиться к России и Германии для солидарного отпора Англии.

Царь и его правительство были напуганы возможностью военных осложнений с Англией.

Николай по телеграфу ответил Вильгельму согласием и попросил прислать проект союзного договора.

Ответ Вильгельма гласил: «Дорогой Ники! Твоя милая телеграмма доставила мне удовольствие, показав, что в трудную минуту я могу быть тебе полезным. Я немедленно обратился к канцлеру, и мы оба тайно, не сообщая об этом никому, составили, согласно твоему желанию, 3 статьи договора. Пусть будет так, как ты говоришь. Будем вместе».

К этому чувствительному посланию прилагался проект союзного договора.

«В случае, если одна из двух империй подвергнется нападению со стороны одной из европейских держав, — гласил проект, — союзница придёт к ней на помощь всеми своими сухопутными и морскими силами. В случае надобности обе союзницы будут также действовать совместно, чтобы напомнить Франции об обязательствах, принятых ею на себя, согласно условиям договора франко-русского союза».

Николай II и Ламздорф предложили внести в проект некоторые поправки.

Но вскоре в Петербурге возникло сомнение: не лучше ли предварительно показать проект договора французам?

Об этом царь сообщил Вильгельму. Фактически это означало срыв переговоров: Германии как раз надо было поставить Францию перед совершившимся фактом русско-германского соглашения.

«Дорогой Бюлов, — сообщил Вильгельм своему канцлеру, — посылаю вам только что полученную от царя шифрованную телеграмму, которую я расшифровал при помощи Куно и Гогенау. Его величество начинает прошибать холодный пот из-за галлов, и он такая тряпка, что даже этот договор с нами не желает заключать без их разрешения, а значит, не желает его заключать также и против них. По моему мнению, нельзя допустить, чтобы Париж что-нибудь узнал, прежде чем мы получим подпись „царя-батюшки”. Ибо если до подписания договора сообщить Делькассе, то это равносильно тому, что он даст телеграмму Камбону и в тот же вечер её напечатают в „ Times” и „Figaro”, а тогда делу конец… Такой оборот дела очень огорчает, но не удивляет меня: он (т. е. царь) по отношению к галлам — из-за займов — слишком бесхребетен».

Дело ограничилось тем, что по категорическому требованию немцев 12 декабря им была гарантирована вооружённая помощь России в случае, если у них возникнет конфликт с Англией специально из-за угольных поставок русскому флоту.

Почему царское правительство отказалось от союза с Германией?

Союз с Германией означал разрыв союза с Францией и вовлекал Россию в фарватер германской политики. Это главное.

Другой причиной отказа была финансовая зависимость России от французского капитала.

В дни переговоров с Германией министр финансов Коковцев представил царю доклад.

В нём исчислялось, что при использовании всех трёх доступных России денежных рынков — парижского берлинского и амстердамского — в течение 1905 г. удастся занять не более 500 миллионов рублей, которых хватит лишь на 8 месяцев войны.

А между тем предвиделся ещё дефицит в 40 миллионов в обыкновенном бюджете.

Из 500 миллионов, на получение которых, по исчислению Коковцева, могла рассчитывать Россия на германском рынке, уже было добыто всё, что возможно было оттуда выкачать.

Там только что приступили к реализации займа в 231 миллион, которые поступали России мелкими долями в течение всего следующего, 1905 г. Остальные 270 миллионов германский капитал дать уже не мог; их можно было получить лишь в Париже. При таких условиях ссориться с французами не приходилось.

В течение 1904 г. было уже немало фактов, свидетельствовавших, что на каждый симптом русско-германского сближения Париж отвечает ударом по царским финансам.

Русскому правительству пришлось заплатить Германии за её нейтралитет торговым договором.

Французское правительство в порядке компенсации определило передачу русских военных заказов французским промышленникам, хотя их цены и были выше германских.

В результате Россия переплачивала на шрапнели, лишь бы не терять доступа к парижскому денежному рынку.

Зависимость России от французского капитала ярко иллюстрирует и другой эпизод.

В марте 1905 г. в Петербург приехали Нецлин, Готтингер и другие французские банкиры.

После долгой торговли они договорились с Коковцевым о займе в 300 миллионов рублей. Контракт был окончательно составлен 13 марта.

Вечером Нецлин и Готтингер отобедали у Коковцева, и было условлено, что на следующий день в 11 часов утра они приедут к нему для подписания контракта.

Но произошло нечто неслыханное: банкиры не явились!

Они даже не сочли нужным принести лично извинения, а лишь прислали письмо, в котором сообщили, что ночью ими получено указание из Парижа воздержаться от подписания контракта.

Такими приёмами французский империализм пытался принудить Россию заключить мир с Японией.

После этой неудачи Коковцев представил царю записку о необходимости немедленного мира.

Но затем оказалось, что в Берлине ещё можно раздобыть немного денег: банкирский дом Мендельсона из ростовщических процентов ссудил русскому правительству 150 миллионов рублей.

Война продолжалась, а парижские банкиры изнывали от зависти, подсчитывая, какой барыш сорвал с русских Мендельсон.

Как бы то ни было, Германии не удалось заключить союз с Россией.

Таким образом, эта первая попытка германской дипломатии парировать англо-французское соглашение сорвалась.

Но Гольштейн и Бюлов не сложили оружия.

Используя ослабление России, они решили нанести удар Франции, чтобы показать ей, как рискованно сближаться с Англией и как опасно идти против Германии.

Это статья – Попытки заключения русско-германского союза в конце 1904 г.

Образование Антанты (1904 — 1907 гг.)