В феврале 1945 г. Турция формально объявила войну Германии, но боевых действий против нее не вела. Отношения между СССР и Турцией в годы мировой войны были пронизаны взаимным недоверием. В Москве ожидали выступления Анкары на стороне Германии и готовились к нему. Но Турция уклонилась от вступления в войну и от этого выиграла. Советский Союз не имел формальных оснований вступать в конфликт с Турцией, тем более что между двумя странами существовал еще с 1925 г. периодически продлевавшийся Договор о дружбе и нейтралитете. В последний раз он продлевался на 10 лет в 1935 г. таким образом, что срок его действия должен был истечь 7 сентября 1945 г. 19 марта 1945 г., за 6 месяцев до окончания срока его действия, СССР, как то было предусмотрено в тексте договора, уведомил турецкое правительство о намерении не продлевать его. В Анкаре это было расценено как предупреждение об ужесточении отношения СССР к Турции.
На Потсдамской конференции Советский Союз пытался добиться пересмотра конвенции Монтре о черноморских проливах, чтобы добиться права обеспечивать их безопасность наряду с Турцией. Но эти требования СССР не были поддержаны. С учетом своего решения прекратить действие советско-турецкого договора, Советский Союз попытался добиться от Анкары выгодного для себя режима безопасности в зоне проливов на двустороннем уровне. Турецкому правительству 7 августа 1946 г. была направлена нота с предложением вступить в переговоры об изменении режима судоходства в Черноморских проливах и разрешить СССР создать в зоне проливов советскую военную базу. Содержание ноты немедленно {¦} было доведено турецкой стороной до сведения государственного секретаря США Джеймса Френсиса Бирнса, который в этот момент находился в Париже.
По свидетельству американских источников, в Вашингтоне советскую ноту восприняли серьезно, поскольку американское руководство не переставало укорять себя за «мягкость», проявленную в отношении действий СССР во время иранского кризиса, и стремилось на этот раз повести себя тверже. В США обсуждался вопрос о возможных мерах военного противодействия СССР, если вслед за нотой он предпримет силовые акции против Турции. Сопоставляя действия Москвы с обострением ситуации в Греции, западные аналитики делали вывод о переходе СССР к наступлению на зону Балкан, Восточного Средиземноморья и Ближнего Востока. Весной-осенью 1946 г., на основе донесений американской и британской разведок о концентрации советских войск в Румынии, Болгарии и на территории советского Закавказья (по разным данным, в Румынии было расквартировано до 600 000 советских войск, а в Болгарии – до 235 000), в США и Великобритании склонялись к мнению о возможности советского вооруженного выступления против Турции. Западные державы были не в состоянии этому помешать.
Однако вскоре американские представители из Турции и Москвы стали сообщать в Вашингтон об отсутствии признаков намерения советской стороны предпринимать шаги против Анкары. Кризиса не последовало. Турецкое правительство по получении ноты, как сообщают западные источники, тоже сочло ее менее жесткой, чем оно того ожидало. Москва не намеревалась идти на конфликт. Возможно, учтя болезненную реакцию США и Британии на советскую ноту о проливах, советское правительство не стало настаивать на принятии Турцией своих требований. В октябре американская и британская разведки зафиксировали снижение советской военной активности в зоне границ Турции. Однако официально СССР не отказывался от своих претензий к Анкаре до 30 мая 1953 г. (см. гл. 4).
Руководство США вынесло из турецкой ситуации убеждение в необходимости приобретения баз в Восточном Средиземноморье и оказания военной и экономической помощи Турции для модернизации военного потенциала. Вашингтон уделял больше внимания поставкам нефти из стран Ближнего Востока, безопасность которых зависела от обстановки на Средиземном море. Греция и Турция, отделявшие этот регион от СССР, приобретали для американского стратегического планирования особое значение.