Попытки заключения русско-германского союза в конце 1904 г
Не удивительно, что Германия была уязвлена англо-французским соглашением.
Она не могла примириться с тем, что уплывает такой соблазнительный, ещё не поделённый кусок, как Марокко.
Ещё больше тревожил её самый факт англо-французского сотрудничества. В нём она усматривала препятствие для своих захватнических планов.
После соглашения с Францией английское адмиралтейство стянуло в отечественные воды около 160 военных судов, разбросанных по многочисленным владениям Англии, но главным образом из Средиземного моря.
Там после соглашения с Францией английские коммуникации оказывались в относительной безопасности.
Ещё в 1903 г. Англия начала постройку военно-морских баз на своём восточном побережье, обращенном в сторону Германии.
Раньше главные базы английского флота находились на побережье Ламанша, против французских берегов.
В английских военно-морских кругах зрела мысль, не лучше ли заблаговременно посредством неожиданного нападения пустить ко дну германский флот, как это когда-то было сделано с датским флотом на Копенгагенском рейде.
Слухи об этих замыслах дошли и до немцев.
23 ноября 1904 г. Вильгельм писал Бюлову: «Я сегодня получил новое сообщение о всё более ухудшающемся настроении, о статьях, которые прямо призывают к нападению, а также о разговорах с дамами из морских кругов; они открыто заявляли, что нам вскоре должны объявить войну, так как наш флот пока ещё настолько мал, что его можно уничтожить без опасности для Англии, а через два года будет уже поздно».
Никогда британское правительство не принимало подобного решения.
Лишь адмирал Фишер и первый гражданский лорд адмиралтейства Ли держались того мнения, что внезапный удар по вражескому флоту был бы с военной точки зрения самым целесообразным способом действий.
«Если возникнет война, — заявил Ли, — британский флот сумеет нанести первый и сокрушительный удар, прежде чем противная держава узнает, из газет, что война объявлена».
Попытки заключения русско-германского союза в конце 1904 г. Сначала немцы внешне не реагировали на заключение Антанты.
Но по мере того, как царская Россия терпела поражения в войне с Японией, германские империалисты стали смелеть.
И вот, в ответ на англо-французскую Антанту германская дипломатия в лице Гольштейна задумала встречный дипломатический маневр.
Она решилась на попытку заключить союз с Россией.
Хотя и поздно, но Бюлов и Гольштейн поняли, что их политика балансирования между Россией и Англией была ошибкой.
Момент был для Германии благоприятен.
Во время войны с Японией Россия, естественно, нуждалась в дружественных отношениях с Германией.
Германское правительство не упустило такого случая, чтобы вытянуть у России максимум уступок.
Первым средством оплаты немецкой «дружбы» стал торговый договор, который немцы навязали России в 1904 г.
Они использовали стеснённое положение царского правительства, чтобы заставить его снизить пошлины на фабрикаты.
Договор широко открывал путь в Россию для германских товаров и для германского капитала.
Когда на Дальний Восток была отправлена из Балтики эскадра адмирала Рожественского, то германское правительство дозволило своим судовладельцам снабжать русские суда в пути углём. Это ещё более увеличило зависимость России от Германии.
В конце октября 1904 г. неожиданный инцидент породил англо-русский конфликт.
Адмирал Рожественский получил ложные агентурные сведения, что в Северном море его поджидают японские миноносцы.
Опасаясь нападения, Рожественский обстрелял близ Доггер-Банка, неподалёку от Гулля, английские рыболовные суда, приняв их за японские эсминцы.
Так возник гулльский инцидент.
Не довольствуясь дипломатическим протестом, английское правительство приступило к некоторым подготовительным мероприятиям военного характера.
Попытки заключения русско-германского союза в конце 1904 г. Германская дипломатия уже давно поджидала какого-либо подобного момента — как хищник подкарауливает добычу.
Теперь ей показалось, что настало время для прыжка. Кайзер лично телеграфировал царю, сообщая, что Англия намерена помешать Германии снабжать углём русский военный флот; он предлагал совместно положить конец этим поползновениям и сообща принудить Францию присоединиться к России и Германии для солидарного отпора Англии.
Царь и его правительство были напуганы возможностью военных осложнений с Англией.
Николай по телеграфу ответил Вильгельму согласием и попросил прислать проект союзного договора.
Ответ Вильгельма гласил: «Дорогой Ники! Твоя милая телеграмма доставила мне удовольствие, показав, что в трудную минуту я могу быть тебе полезным. Я немедленно обратился к канцлеру, и мы оба тайно, не сообщая об этом никому, составили, согласно твоему желанию, 3 статьи договора. Пусть будет так, как ты говоришь. Будем вместе».
К этому чувствительному посланию прилагался проект союзного договора.
«В случае, если одна из двух империй подвергнется нападению со стороны одной из европейских держав, — гласил проект, — союзница придёт к ней на помощь всеми своими сухопутными и морскими силами. В случае надобности обе союзницы будут также действовать совместно, чтобы напомнить Франции об обязательствах, принятых ею на себя, согласно условиям договора франко-русского союза».
Николай II и Ламздорф предложили внести в проект некоторые поправки.
Но вскоре в Петербурге возникло сомнение: не лучше ли предварительно показать проект договора французам?
Об этом царь сообщил Вильгельму. Фактически это означало срыв переговоров: Германии как раз надо было поставить Францию перед совершившимся фактом русско-германского соглашения.
«Дорогой Бюлов, — сообщил Вильгельм своему канцлеру, — посылаю вам только что полученную от царя шифрованную телеграмму, которую я расшифровал при помощи Куно и Гогенау. Его величество начинает прошибать холодный пот из-за галлов, и он такая тряпка, что даже этот договор с нами не желает заключать без их разрешения, а значит, не желает его заключать также и против них. По моему мнению, нельзя допустить, чтобы Париж что-нибудь узнал, прежде чем мы получим подпись „царя-батюшки”. Ибо если до подписания договора сообщить Делькассе, то это равносильно тому, что он даст телеграмму Камбону и в тот же вечер её напечатают в „ Times” и „Figaro”, а тогда делу конец… Такой оборот дела очень огорчает, но не удивляет меня: он (т. е. царь) по отношению к галлам — из-за займов — слишком бесхребетен».
Дело ограничилось тем, что по категорическому требованию немцев 12 декабря им была гарантирована вооружённая помощь России в случае, если у них возникнет конфликт с Англией специально из-за угольных поставок русскому флоту.
Почему царское правительство отказалось от союза с Германией?
Союз с Германией означал разрыв союза с Францией и вовлекал Россию в фарватер германской политики. Это главное.
Другой причиной отказа была финансовая зависимость России от французского капитала.
В дни переговоров с Германией министр финансов Коковцев представил царю доклад.
В нём исчислялось, что при использовании всех трёх доступных России денежных рынков — парижского берлинского и амстердамского — в течение 1905 г. удастся занять не более 500 миллионов рублей, которых хватит лишь на 8 месяцев войны.
А между тем предвиделся ещё дефицит в 40 миллионов в обыкновенном бюджете.
Из 500 миллионов, на получение которых, по исчислению Коковцева, могла рассчитывать Россия на германском рынке, уже было добыто всё, что возможно было оттуда выкачать.
Там только что приступили к реализации займа в 231 миллион, которые поступали России мелкими долями в течение всего следующего, 1905 г. Остальные 270 миллионов германский капитал дать уже не мог; их можно было получить лишь в Париже. При таких условиях ссориться с французами не приходилось.
В течение 1904 г. было уже немало фактов, свидетельствовавших, что на каждый симптом русско-германского сближения Париж отвечает ударом по царским финансам.
Русскому правительству пришлось заплатить Германии за её нейтралитет торговым договором.
Французское правительство в порядке компенсации определило передачу русских военных заказов французским промышленникам, хотя их цены и были выше германских.
В результате Россия переплачивала на шрапнели, лишь бы не терять доступа к парижскому денежному рынку.
Зависимость России от французского капитала ярко иллюстрирует и другой эпизод.
В марте 1905 г. в Петербург приехали Нецлин, Готтингер и другие французские банкиры.
После долгой торговли они договорились с Коковцевым о займе в 300 миллионов рублей. Контракт был окончательно составлен 13 марта.
Вечером Нецлин и Готтингер отобедали у Коковцева, и было условлено, что на следующий день в 11 часов утра они приедут к нему для подписания контракта.
Но произошло нечто неслыханное: банкиры не явились!
Они даже не сочли нужным принести лично извинения, а лишь прислали письмо, в котором сообщили, что ночью ими получено указание из Парижа воздержаться от подписания контракта.
Такими приёмами французский империализм пытался принудить Россию заключить мир с Японией.
После этой неудачи Коковцев представил царю записку о необходимости немедленного мира.
Но затем оказалось, что в Берлине ещё можно раздобыть немного денег: банкирский дом Мендельсона из ростовщических процентов ссудил русскому правительству 150 миллионов рублей.
Война продолжалась, а парижские банкиры изнывали от зависти, подсчитывая, какой барыш сорвал с русских Мендельсон.
Как бы то ни было, Германии не удалось заключить союз с Россией.
Таким образом, эта первая попытка германской дипломатии парировать англо-французское соглашение сорвалась.
Но Гольштейн и Бюлов не сложили оружия.
Используя ослабление России, они решили нанести удар Франции, чтобы показать ей, как рискованно сближаться с Англией и как опасно идти против Германии.
Это статья — Попытки заключения русско-германского союза в конце 1904 г.
Образование Антанты (1904 — 1907 гг.)