Об отношении Николая I к июльской революции во Франции 1830 г.
- Международное значение июльской революции было огромно. Оно сказалось и на дипломатической деятельности великих держав.
- Николай I давно с беспокойством следил за внутренними делами Франции.
Об отношении Николая I к внешней политике.
Николай I Павлович (1796 – 1855)
Николай I — Император и Самодержец Всероссийский с 19 ноября (1 декабря) 1825 до 18 февраля (2 марта) 1855 г.
- Третий сын императора Павла I и Марии Фёдоровны.
- Родной брат императора Александра I.
- Отец императора Александра II.
- Внук Екатерины II и Петра III.
- В период правления Николая I можно выделить три основных направления внешней политики Российской империи: борьба с революционным движением в Европе; восточный вопрос, включая борьбу России за контроль над черноморскими проливами Босфор и Дарданеллы; а также расширение империи, продвижение на Кавказе и в Средней Азии.
- Важной стороной внешней политики явился возврат к принципам Священного союза. Возросла роль России в борьбе с любыми проявлениями «духа перемен» в европейской жизни.
Внешняя политика Николая I (1825—1855) была направлена на сохранение приобретенных ранее территорий, укрепление новых границ, а также подчинение Польши, Прибалтики и Финляндии интересам Российского государства.
Огромное влияние на российскую внешнюю политику оказывали бурные революционные процессы в Западной Европе, направленные на окончательное уничтожение абсолютистских режимов.
Борьба с революционной опасностью мотивировалась не только идеологическими соображениями, но и необходимостью обеспечения европейской стабильности и сохранения неприкосновенности западной границы империи.
Об отношении Николая I к июльской революции во Франции 1830 г.
- Полиньяку, который стал в августе 1829 г. первым министром, Николай вообще не очень доверял.
Царь считал, что Полиньяк склонен к сближению с Меттернихом и с Веллингтоном, и что его назначение не благоприятствует русско-французскому сближению, а будет тормозить его.
- Но прежде всего царь тревожился по поводу провокационного характера реакционных выступлений как Полиньяка, так и самого Карла и по поводу бродивших по Европе слухов о готовящемся в Париже реакционном перевороте.
- Конечно, Николай с радостью приветствовал бы такой переворот, если бы он только мог быть уверен в конечной его удаче.
За несколько месяцев до июльской революции Николай поделился своей тревогой с герцогом Мортемаром, представителем Франции в Петербурге, и выразил в нарочно завуалированных выражениях такую мысль.
Монархи Европы еще могли бы помочь французскому королю, если бы вдруг началась революция против него без всякого с его стороны вызова; но если сам король нарушит конституцию и этим по своей инициативе вызовет революцию, то «мы тогда ничем не будем в состоянии ему помочь».
Случилось именно то, чего боялся и что предвидел Николай. 25 июля 1830 г. Карлом X были подписаны в Сен-Клу Ордонансы, фактически отменявшие французскую конституцию.
31 июля,1, 2, 3, 4 августа последовательные извещения сигнального телеграфа сообщили в Петербург о трехдневной июльской битве в Париже, о победе революции, о бегстве короля, о воцарении, согласно воле победившей буржуазии, герцога Орлеанского под именем Луи-Филиппа I.
- 17 августа к французскому поверенному в делах барону Бургоэну явился граф Чернышев с уведомлением, что царь прерывает дипломатические отношения с Францией, и приказал послать французскому посольству их паспорта.
- Бургоэн заявил, что желал бы лично повидаться с царем. В тот же день он получил приглашение в Елагинский дворец.
Царь встретил посла с очень мрачным видом. С первых же слов он заявил, что не признает Луи-Филиппа законным королем Франции — «с силой ударив по столу, император воскликнул: „Никогда, никогда не могу я признать того, что случилось во Франции”».
- В дальнейшем разговоре Бургоэн высказал мысль, что царь вступает на опасный путь, что коалиция против Франции не будет единой, и что Франция 1830 г. не та, чем была в 1814 г., после двадцатипятилетних войн.
Николай переменил тон: «Любезный друг, я обещаю вам не предпринимать торопливого решения… мы не объявим вам войны, примите в этом уверение, но мы условимся сообща, какого образа действий нам следует держаться в отношении Франции».
Под «мы» царь понимал прежде всего монархическую Европу: Россию, Австрию, Пруссию, Англию. Но и французский дипломат и царь уже отлично знали, что Англия официальная безусловно признает Луи-Филиппа, а Англия оппозиционная уже с восторгом приняла известие о июльской победе буржуазии во Франции. Поэтому Николай поспешил сделать оговорки.
Он стал убеждать Бургоэна, что не следует доверять Англии, и что истинный друг Франции только он один, Николай: «Несмотря на все то, что мне у вас не нравится и волнует меня, я никогда не переставал интересоваться участью Франции. И в течение всех этих дней (революции) меня тревожила мысль, что Англия, которая завидует завоеванию вами Алжира, воспользуется вашими волнениями, чтобы лишить вас этого прекрасного приобретения».
- Да и Австрии не стоит верить, продолжал царь, забыв, очевидно, что ничего почти не останется от той коалиции, которой он явно хотел в начале разговора испугать Бургоэна; Австрия боится за прочность своего владычества в Италии и искреннего сочувствия к Франции не питает.
- Царь даже выразил сожаление, что в дни июльской революции народ в Париже не разграбил русского посольства и не захватил там секретной переписки.
Тогда «все были бы очень удивлены, увидев, что русский самодержец поручает своему представителю настаивать перед конституционным королем на соблюдении конституционных законов, установленных и освященных присягой». Это было правдой: Поццо-ди-Борго, согласно желанию Николая, предостерегал Карла от гибельного шага.
- Отношения с Францией после этого знаменательного объяснения не были прерваны, хотя Николай и носился некоторое время с проектом вооруженной интервенции держав Священного союза с целью восстановления династии Бурбонов во Франции.
Алексей Орлов и Генерал Дибич
Граф Орлов был послан в Вену, а генерал Дибич — в Берлин, чтобы сговориться об интервенции. Но из этих двух миссий ровно ничего не вышло.
- Алексей Федорович Орлов, человек умный, очень легко принял свою неудачу, в которой нисколько не сомневался, пожуировал в веселой Вене и вернулся домой.
- Генерал Дибич, в противоположность Орлову, отнесся к своей миссии очень горячо и серьезно.
- Прибыв в Берлин, он немедленно сообщил королю Фридриху-Вильгельму III проект Николая. Русская армия вступает в пределы Пруссии, соединяется с прусской и вторгается во Францию.
Об отношении Николая I сказано много.
Царь оказался уже в 1830 г. изолированным: Англия, куда Луи-Филипп отправил послом старого Талейрана, казалось, сблизилась с Францией; Меттерних сохранял с Луи-Филиппом вполне корректные отношения; прусский король даже проявлял предупредительность к новому французскому монарху. Так Николай совершил первую из своих капитальных дипломатических ошибок.
Об отношении Николая I. Два могущественных секунданта — Англия и Франция — явно отходили от России и вскоре неминуемо должны были занять позиции враждебно настроенных наблюдателей.
- Впрочем, вместо оставшейся в проекте войны на Рейне царя ждала война на Висле.
Литература
- Потемкин Владимир Петрович, Том 1. Дипломатия с древних веков до 1872 гг.