Отношение дипломатии США к политике «невмешательства». 

• Дипломатия Англии и Франции всё упорнее воздерживалась от противодействия поджигателям войны, проводя свою политику «невмешательства».
• Соединённые штаты Америки не менее стойко выдерживали свою позицию изоляционизма.

Отношение дипломатии США к политике «невмешательства» — из истории 1930 — 1937 гг.

Однако к концу 1930-х годов в сознание передовых общественных кругов Америки стало проникать убеждение, что действия фашистских агрессоров представляют прямую угрозу для всех демократических государств.

Японо-китайская война оказала сильнейшее влияние на такой поворот общественного мнения в Америке.

В декабре 1937 г. японцы подвергли бомбардировке американское судно «Пенэй».

Правительство США решило проявить твёрдость.

Оно обратилось к японскому правительству с нотой резкого протеста.

Одновременно было опубликовано письмо президента Рузвельта к государственному секретарю Хэллу.

«Пожалуйста, — гласило это послание, — скажите японскому послу, когда вы его увидите в 1 час дня, что, во-первых, президент глубоко возмущён и задет известием о бомбардировке без разбора американских и других не китайских судов на Ян-Цзы; он требует, чтобы об этом было сообщено императору; во-вторых, что все эти факты будут собраны и в ближайшее время представлены японскому правительству; в-третьих, президент выражает надежду, что тем временем японское правительство обдумает и окончательно определит: а) выражение своего полного сожаления и согласия на возмещение убытков, б) методы, предупреждающие повторение подобного акта в будущем».

Рузвельт не ограничился директивами своему послу в Японии. Он предложил дипломатическим представителям США в европейских странах самым серьёзным образом изучать международную обстановку в Европе и в особенности выяснять замыслы и планы гитлеровской Германии.

Исполнителем заданий Рузвельта в Германии явился американский посол Додд, который занимал этот дипломатический пост с конца 1933 г.

Вдумчивый и наблюдательный профессор-историк Додд терпеливо изучал основы гитлеровского режима, цели и приёмы его внутренней и внешней политики, развитие фашистского наступления на Европу.

С чрезвычайной тщательностью заносил посол в свой дневник основные факты, знаменовавшие последовательную сдачу европейскими демократическими правительствами своих позиций под грубым натиском фашистской Германии.

Задолго до катастрофы, которой завершилась эта политика западных держав, наблюдательный американский дипломат предвидел неизбежность расплаты дипломатии за попустительства.

Однако Додд не изменял своей позиции трезвого созерцателя: он ещё не помышлял о необходимости активной политической борьбы против поджигателей войны.

Убеждённый противник фашизма, Додд одним из первых разоблачил профашистскую позицию и антисоветские интриги американского посла в СССР Буллита.

Этот авантюрист, ещё в период версальских переговоров пробравшийся на высокие дипломатические посты, в начале 1934 г. был назначен послом в СССР.

Как пишет в своём дневнике Додд, Буллит рассчитывал добиться от СССР немедленной уплаты довоенных долгов.

Однако, не достигнув успеха, он использовал свой дипломатический пост для активной антисоветской деятельности.

Посетив, по предложению президента Рузвельта, Китай, Буллит стал развивать планы «умиротворения» Японии за счёт советского Дальнего Востока.

Возвращаясь из Москвы в Вашингтон, он остановился проездом в Берлине, где 1 декабря 1935 г. дал интервью, в котором открыто высказался против СССР и в пользу империалистических притязаний Японии.

Тогда же в беседе с французским послом в Берлине Франсуа Понсэ он высказал своё решительное не сочувствие франко-советскому пакту.

Узнав о том, что Франция ведёт переговоры о предоставлении СССР займа, Буллит направился к лицу, пользующемуся решающим влиянием во французском правительстве, и убедил его, что Россия никогда не вернёт этого займа.

«Таким образом, — заключает Додд, записав 12 февраля 1936 г. свой разговор с Буллитом — он сорвал переговоры с Россией».

В сентябре 1936 г. Буллит был назначен послом в Париж, где, установив теснейшие связи с самыми реакционными кругами, пытался добиться союза между Францией и фашистской Германией.

Письма Додда в государственный департамент немало способствовали разоблачению тёмных махинаций Буллита, в дальнейшем превратившегося в открытого немецко-фашистского агента и восстановившего против себя всех честных граждан Соединённых штатов Америки.

Положительную роль в деле укрепления отношений с СССР сыграл Джозеф Дэвис, занимавший с 1936 г. пост посла Соединённых штатов в Советском Союзе.

Направляя Дэвиса в Москву, президент Рузвельт поручил своему послу приложить все усилия для собирания вполне достоверной информации о достижениях советского режима и для выяснения, «какую политику будет проводить Советский Союз в случае европейской войны».

Перед самым отъездом в СССР Дэвис имел беседу и с президентом компании «Дженерал Электрик Юнион» Оуэном Юнгом.

Этот представитель деловых кругов Соединённых штатов дал Дэвису самую лестную характеристику руководителей советских торговых, промышленных и банковских учреждений.

Он отзывался с большим уважением о кредитоспособности советского правительства, отмечая исключительную его добросовестность в деле выполнения своих обязательств. Дэвис выехал в Москву весьма ободрённый такими сообщениями.

Однако в Берлине, на пути к месту назначения, его поспешили снабдить совершенно иной информацией.

В беседе с Дэвисом начальник русского отдела германского Министерства иностранных дел прежде всего старался убедить американского посла в непрочности советского режима.

«По его мнению, — записал Дэвис в своём дневнике от 16 января 1937 г., — все мои сведения неверны: положение Сталина непрочно.

По его словам, я, вероятно, обнаружу, что в России развивается революционная активность, которая вскоре может вспыхнуть открыто».

Истинный смысл берлинских предсказаний стал ясен для Дэвиса тогда, когда он присутствовал на процессе предателей — троцкистов и бухаринцев, оказавшихся агентами фашистской разведки в Советском Союзе.

При помощи этих изменников гитлеровцы рассчитывали организовать в СССР «пятую колонну», которая своей подрывной работой должна была ослабить советский строй, подготовить победу фашистских интервентов и обеспечить захват ими советских территорий.

В своём отчёте о московских процессах государственному секретарю США Дэвис писал: «Рассматривая это дело объективно и основываясь на своём личном опыте ведения процессов и методов проверки достоверности показаний, я вынужден прийти к убеждению, что доказано, по меньшей мере, наличие широко распространённой конспиративной деятельности и широкого заговора против советского правительства».

Позднее, во время войны с гитлеровской Германией, Дэвис в ещё более решительной форме подтвердил, что фашистская «пятая колонна» проводила широкую подрывную работу во всех странах, с которыми Гитлер намеревался воевать.

Не все правительства сумели раскрыть эту предательскую работу, «Только СССР, — отмечает Дэвис, — понял опасность и во-время ликвидировал попытки создания „пятой колонны”».

Касаясь собственных своих отношений с руководителями советского правительства, Дэвис отмечает, что его общение с ними происходило в атмосфере такой прямоты, какой он не встречал нигде и никогда в дипломатическом мире.

«Способные и солидные люди… — писал Дэвис, — они проникнуты честными убеждениями, неподкупны и преданы делу мира».

«Советские официальные представители и народ дружелюбно настроены в отношении США, — заносит Дэвис в свой дневник 1 апреля 1938 т., — они чувствуют, что и мы относимся к ним бескорыстно и дружественно…

Советские руководители проявляют большое уважение к Рузвельту и, как они говорят, „к его замечательным достижениям”.

Весьма высоко оценивают они и усилия государственного секретаря, направленные к обеспечению международного мира…»

За год до этой записи Дэвис докладывал Рузвельту о колоссальном развитии промышленности и подъёме культуры в СССР.

Одновременно он раскрыл президенту истинный смысл московских процессов, искажённый антисоветской пропагандой.

На обратном пути в СССР, остановившись в Лондоне, 26 мая 1937 г. Дэвис завтракал у Черчилля.

За завтраком он рассказывал о московских процессах. Сообщения американского посла были приняты весьма сдержанно его собеседниками.

Было очевидно, что предубеждение их против Советского Союза глубоко и упорно.

Только Черчилль подробно расспрашивал Дэвиса о Москве. После рассказа посла он заявил, что получил «совершенно новое представление о положении».

Черчилль живо интересовался успехами советской промышленности и состоянием Красной Армии.

Дэвис дал весьма высокую оценку вооружённым силам Советского Союза.

По его мнению, они могут быть прочной опорой мира в Европе.

«Мощь Красной Армии и общеизвестное миролюбие Советского Союза обеспечивают сохранение мира в Европе,— писал Дэвис 28 июня 1937 г. Уэллесу.— Советский Союз мог бы содействовать сохранению равновесия в Европе и укреплению демократического блока».

В другом письме к тому же Уэллесу, 10 июля 1937 г., Дэвис вновь подтверждал, что людские ресурсы СССР неисчерпаемы, преданность народа своим идеалам непоколебима и заслуживает восхищения и уважения.

В ноябре 1937 г. Дэвис настоятельно предостерегал против недооценки сил советского правительства, которое, по его словам, самым напряжённым образом готовится ко всякий возможностям.

С другой стороны, Дэвис отмечал, что Германия почти открыто ведет подготовку к войне.

Такого же мнения был и Рузвельт. По поручению президента Дэвис несколько раньше посетил Австрию и Чехословакию.

Он убедился, что судьба этих стран висит на волоске. 1 сентября 1937 г. Дэвис писал в США из Праги, что единственным защитником мира и безопасности этих стран может быть только Советская Россия.

Вот почему во всех странах, пограничных с СССР, гитлеровская агентура ведёт неустанную подрывную работу. «Финляндия, — писал Дэвис, — почти наверняка послужит Германии военной базой для нападения с севера на Ленинград».

В одном из своих докладов государственному секретарю США Дэвис сообщал, что, по мнению руководителей внешней политики СССР, правительства Англии и Франции «прячутся за якобы существующую у них неуверенность относительно позиции Советского Союза».

На самом деле, по мнению посла, СССР искренне заинтересован в организации коллективной безопасности и сохранении международного мира.

«Советский Союз готов занять самую твёрдую позицию и действенно сотрудничать с Францией, Англией и США», — заявляли Дэвису его официальные собеседники в Москве.

Посол весьма серьёзно относился к этим заявлениям.

Он сам всё глубже проникался убеждением, что без коллективных усилий демократических стран невозможно предупредить военную катастрофу.

«Совершенно ясно, — записал Дэвис в своём дневнике от 8 декабря 1937 г., передавая содержание своей беседы с Рузвельтом, — что мы ничего не можем сделать для обуздания тех сил в Германии, которые под воздействием гитлеровских идей о мировом господстве неизбежно ведут дело к войне».

К тому же выводу приходил и Рузвельт.

Для него было очевидно, что официальные отношения с Берлином уже не могут ничего дать для дела обеспечения мира.

Пост посла США в Берлине утрачивал политическое значение.

Дипломатам США в столице фашистской Германии оставалось лишь выполнять представительские функции и информировать своё правительство о дальнейших этапах подготовки немецких фашистов к мировой войне.

Консолидация блока фашистских агрессоров и ослабление позиций демократических держав (1936-1937 гг.)