Обострение дальневосточного вопроса. Японо-китайская война 1894 — 1895 гг
В течение 70 — 80-х годов Япония превратилась в довольно значительную военную державу с ярко выраженными агрессивными стремлениями.
В 1874 г. Япония захватила Формозу, но тут же вынуждена была её покинуть по требованию Англии, которая, владея Гонконгом и распоряжаясь в шанхайском сеттльменте, считала себя хозяйкой всех морей, омывающих Южный и Средний Китай.
Но ещё больший интерес, нежели приобретение островной базы в районе Южных морей, представляло для Японии завоевание плацдарма, который мог бы быть использован для дальнейшей широкой экспансии на азиатском материке.
Обострение дальневосточного вопроса. В качестве такого плацдарма намечалась Манчжурия, как ближайшая к Японии часть Китая, в те времена слабо населённая и почти незащищённая.
Подступом к Манчжурии являлась Корея.
Она представляла, как бы мост, ведущий с японских островов на континент; к тому же она занимала ключевую позицию у входа в Японское море.
Корейский король являлся вассалом китайского богдыхана, и усилия Японии были направлены на то, чтобы оторвать Корею от Китая и подчинить её себе.
Японское правительство стало засылать в Корею своих агентов.
Под видом торговцев, комиссионеров, ремесленников они вели там подрывную работу.
Подкупом и угрозами Япония создавала свою партию при королевском дворе в Сеуле.
Уже в 70-х годах завязалась японо-китайская борьба за Корею.
Разными путями Китай пытался воспрепятствовать росту японского влияния в корейском королевстве.
Так, например, в 80-я годах Ли Хун-чжан в противовес влиянию Японии поощрял заключение Кореей договоров с другими иностранными державами.
Ли называл это «применением одного яда против другого» — приём, обычный для дипломатии слабых стран.
Для характеристики принципов японской дипломатии интересен разговор, который имел место в 1876 г. между Ли Хун-чжаном и японским дипломатом Мори Аринори: «Мне кажется, что на трактаты нельзя полагаться», — заметил Мори.
«Мир народов зависит от трактатов. Как вы можете утверждать, что полагаться на них нельзя?» — наставительно ответил Ли.
«Трактаты подходят для обычных торговых отношений, — возразил Мори. — Но великие национальные решения определяются соотношением сил народов, а не трактатами». «Это ересь! — воскликнул Ли. — Полагаться на силу и нарушать трактаты несовместимо с международным правом».
«Международное право также бесполезно», — ответствовал Мори. В 1889 г. Ито заявил и Хун-чжану, что претензии Китая на Корею имеют лишь «сентиментальный» и «исторический» характер.
Между тем у Японии они основываются на экономической необходимости — потребности в корейском рынке и в территории для колонизации.
В 1885 г. между Японией и Китаем был заключён договор, согласно которому оба государства обязывались не посылать в Корею войск без взаимного извещения.
Тем самым Китай признал за Японией право на ввод японских войск в Корею при известных условиях.
Согласившись на этот договор, китайское правительство вслед за этим, однако, напрягло все усилия, чтобы упрочить своё положение в Корее.
Скоро китайский представитель в Сеуле, знаменитый впоследствии Юань Ши-кай, на некоторое время стал подлинным хозяином корейской политики.
Стратегическое значение Кореи привлекало к ней внимание и русского правительства.
Оно всячески стремилось помешать как захвату Кореи Японией, так и упрочению там влияния Китая, за которым стояла Англия.
Что касается корейского правительства, то оно само искало поддержки у России.
Нарастающая угроза русским дальневосточным владениям со стороны других держав активизировала и политику России в странах Дальнего Востока.
Во время англо-русского конфликта из-за Афганистана (1885 г.) обозначилась возможность нападения английского флота на дальневосточную окраину России, в ту пору почти беззащитную: переброска войск из России на Дальний Восток походным порядком через необозримые пространства всей Сибири представила бы чрезвычайные трудности.
Вскоре после афганского инцидента и был поставлен вопрос о проведении железной дороги через Сибирь до Владивостока.
Этого требовали не только военные, но и экономические соображения. Английская опасность усугублялась тем, что в ту пору британское влияние господствовало в Пекине, и Англия могла использовать против России и Китай. Ещё более серьёзную угрозу для русского Дальнего Востока представляла собой Япония.
В 1891 г., пользуясь приливом денег из Франции, Россия начала строить великую Сибирскую железную дорогу. В 1892 г. министром финансов Российской империи был назначен С. Ю. Витте.
18 ноября 1892 г. он представил царю Александру III докладную записку о Дальнем Востоке, в которой наметил широкую финансовую и политическую программу.
Сибирская дорога, по мысли Витте, должна была отвлечь грузы от Суэцкого канала и стать проводником русских промышленных изделий на китайский рынок.
Дорога «обеспечит русскому военному флоту всё необходимое и даст ему твёрдую точку опоры в наших восточных портах, — писал Витте. — Посему, — продолжал он, — с открытием дороги флот этот может быть значительно усилен и, в случае политических осложнений как в Европе, так и на Азиатском Востоке, получит в высокой степени важное значение, господствуя над всем международным коммерческим движением в тихоокеанских водах».
Записка Витте была первым наброском дальневосточной программы русского правительства, подлинным вдохновителем которой стал новый министр финансов.
Руководящая роль Витте отчасти определялась тем, что в экспансии на Дальнем Востоке большую роль должны были играть железнодорожное строительство и финансовое закабаление экономически слабого Китая.
Вслед за Дизраэли Витте был едва ли ни крупнейшим «не карьерным» дипломатом.
Но лидер английских консерваторов пришёл к дипломатической деятельности в качестве партийного политика; что касается Витте, то он вступил на дипломатический путь благодаря своему положению министра финансов, который был посредником между русской государственной казной и международной биржей.
Гроза разразилась на Дальнем Востоке раньше, нежели царское правительство успело закончить Сибирскую дорогу и явиться во всеоружии к своим дальневосточным рубежам.
В 1894 г. в Корее вспыхнуло восстание. Корейское правительство не имело сил справиться с ним и обратилось с просьбой о помощи к сюзерену Кореи, китайскому императору. Китайское правительство направило в Корею около 3 тысяч солдат.
Немедленно туда послала свои войска и Япония: ими был оккупирован ряд портов и окрестности столицы.
Китайское правительство испугалось.
Утверждая, что восстание уже подавлено, Китай предложил Японии обоюдно отвести из Кореи войска.
Но Япония отказалась сделать это до тех пор, пока в Корее не будут проведены «реформы», водворён «порядок» и реорганизована с этой целью местная администрация.
Япония «пригласила» Китай совместно заняться «реформированием» Кореи.
Китайское правительство понимало, что «реформы» на практике окажутся лазейкой, через которую Япония проберётся к руководству всей корейской политикой и станет фактической хозяйкой страны.
Поэтому китайское правительство отклонило японское предложение, ответив, что японский план предполагает недопустимое вмешательство во внутренние дела Кореи.
25 июля Япония открыла военные действия против Китая. Объявление войны последовало лишь через несколько дней, 1 августа 1894 г.
Таким образом, японской дипломатии принадлежит «честь» введения в международную практику нового времени обычая начинать войну без её объявления.
До этих лет безусловное экономическое и политическое первенство в Китае принадлежало Англии.
Японо-китайская война, конечно, чувствительно задевала британские интересы.
Но в Англии преобладала точка зрения представителей тяжёлой промышленности и англо-индийских кругов; главную опасность для Англии они усматривали в России и готовы были мириться с успехами Японии, надеясь использовать её в будущем против своего старого русского соперника.
Иной оказалась позиция русского правительства. Озабоченное безопасностью своих владений на Дальнем Востоке, но отнюдь не желало встретить там Японию в качестве соседа.
Как вести себя перед лицом событий на Дальнем Востоке?
Этот вопрос стал предметом обсуждения так называемых «особых совещаний».
В России, за отсутствием единого кабинета министров, издавна для наиболее ответственных политических решений собиралось Особое совещание, состоявшее из министров и других сановников империи; на его заседаниях нередко председательствовал сам царь.
В течение японо-китайской воины Особое совещание собиралось 4 раза.
Первое из этих совещаний состоялось 21 августа 1894 г.
По предложению Тирса, оно решило сделать попытку совместно с Англией добиться прекращения войны на основе «сохранения starus quo» в Корее, «не оказывая каким-либо способом предпочтения той или другой из воюющих держав». Из этого плана ничего не вышло. Япония продолжала войну.
Китай был разбит и запросил мира.
Япония была готова начать для вида мирные переговоры, дабы этим предупредить опасность иностранного вмешательства.
Однако она отнюдь не собиралась доводить эти переговоры до конца и в самом деле прекратить войну.
30 января 1895 г. китайские уполномоченные прибыли в Кобэ; но японская дипломатия, явно стремясь затянуть войну, объявила их полномочия недостаточными. Под этим предлогом японцы продолжали военные действия.
1 февраля 1895 г. в Петербурге собралось второе Особое совещание.
Оно вынуждено было считаться с фактом захвата японцами таких стратегических позиций, как Корея, часть Манчжурии, Ляодун и Вэй-Хай-Вэй.
Министерство иностранных дел предложило захватить остров Каргодо, который, по его мнению, мог бы стратегически компенсировать Россию.
По поводу этого предложения на совещании развернулась оживлённая дискуссия.
Морской министр Тыртов, не надеясь на готовность флота, предложил лучше действовать на суше и занять часть Манчжурии.
Тогда выступил военный министр Ванновский.
В свою очередь он отверг возможность использовать против Японии сухопутные силы.
В конце концов было решено попытаться войти в соглашение с Англией и Францией о совместном воздействии на Японию в целях обеспечения независимости Кореи.
В марте 1895 г. между Петербургом, Парижем и Лондоном было достигнуто соглашение об ограждении корейской независимости.
Обострение дальневосточного вопроса. Японская дипломатия была напугана возможностью англо-русского сближения. Она твердила, что Япония и не помышляет покушаться на захват Кореи.
13 марта 1895 г. Китаю был вручён текст японских мирных условий.
Они предусматривали отказ Китая от сюзеренитета над Кореей, которая объявлялась независимой.
Эта «независимость» Кореи должна была лишь маскировать фактическое господство Японии.
Далее, Япония потребовала Ляодун с южноманчжурским побережьем от корейской границы до Инкоу, Формозу, Пескадорские острова, контрибуцию в 300 миллионов таэлей и ряд коммерческих льгот, включая открытие семи новых портов для иностранной торговли и право навигации по верхнему течению Яи-Цзы.
Обострение дальневосточного вопроса. 20 марта 1895 г. в Симоносеки открылись японо-китайские переговоры о мире.
Китайское правительство не имело сил для сопротивления.
Ему пришлось принять эти тяжкие условия.
17 апреля 1895 г. между Японией и Китаем был подписан Симоносекский мирный договор.
Соглашаясь на унизительный мир, китайский уполномоченный Ли Хун-чжан втайне рассчитывал на иностранное вмешательство.
Эта надежда имела основания: русское правительство после некоторых колебаний решило оградить себя и Китай от проникновения Японии на азиатский материк.
В этот решающий момент английский кабинет отказался от вмешательства в японо-китайские дела.
Между тем, раз мир был уже подписан, русскому правительству нельзя было мешкать ни минуты. К этому времени Гире умер.
Вместо него министром иностранных дел был назначен бывший посол в Вене князь Лобанов-Ростовский.
Лобанов обладал многолетним опытом.
Новый министр не сразу решился выступить против Японии ввиду неясности позиций Франции и Германии и явного самоустранения Англии.
Одно время он думал, что недостаток сил вынудит Россию встать на путь «сотрудничества» с Японией в целях совместного дележа Китая; в качестве компенсации за японские завоевания он предлагал приобрести незамерзающий порт на Тихом океане и Северную Манчжурию для выпрямления линии Сибирской железной дороги.
Николай II одобрил идею «компенсации»: он предполагал захватить Порт Лазарева в Корее с полоской земли, соединяющей его с русскими владениями.
Однако спустя несколько дней, 11 апреля, Лобанов явился на Особое совещание с сообщением, что германское правительство заявило ему о своей готовности присоединиться к любому выступлению России за ограничение японских завоеваний.
Лобанов успел снестись и с Францией; от неё он получил обещание действовать солидарно с Россией.
Ввиду новой, более благоприятной обстановки большинство членов Совещания во главе с Витте высказалось за то, чтобы изгнать Японию с материка. Не без колебаний отказался Николай от Порта Лазарева и утвердил (16 апреля) журнал Совещания.
Таким образом, Россия взяла на себя роль защитника Китая от посягательств Японии.
23 апреля 1895 г. представители России, Германии и Франции в Токио одновременно, но каждый в отдельности, потребовали от японского правительства отказа от Ляодунского полуострова.
Германская нота оказалась наиболее резкой: она была составлена в оскорбительном для Японии тоне.
Обострение дальневосточного вопроса. Россия, Франция и Германия все вместе располагали в дальневосточных водах внушительными военно-морскими силами.
Они могли угрожать морским коммуникациям японской армии в Китае.
Выступление трёх великих держав произвело в Японии отрезвляющее впечатление.
Японское правительство сочло необходимым уступить.
10 мая 1895 г. оно публично заявило о возвращении Китаю Ляодуна, выговорив себе, правда, увеличение контрибуции на 30 миллионов таэлей.
Вмешательство в японо-китайские отношения было проделано Лобановым с большой ловкостью.
Оно явилось эффектным успехом России и поражением японской дипломатии, которая явно не сумела учесть соотношение сил.
В ноябре 1895 г. было подписано японо-китайское соглашение о пересмотре Симоносекского мирного договора.
Обострение дальневосточного вопроса. Обещая России свою поддержку против Японии, германское правительство стремилось втянуть Россию в конфликт на Дальнем Востоке и отвлечь внимание русского правительства от германской и австрийской границ.
«Я сделаю всё, что в моей власти, чтобы поддержать спокойствие в Европе и охранить тыл России, так, чтобы никто не мог помешать твоим действиям на Дальнем Востоке», — заверял Николая Вильгельм.
Ибо несомненно, продолжал кайзер, «что для России великой задачей будущего является дело цивилизации азиатского материка и защиты Европы от вторжения великой жёлтой расы.
В этом деле я буду всегда по мере сил своих твоим помощником».
Вместе с тем германские империалисты рассчитывали, что, вмешиваясь в дела Дальнего Востока, они сумеют урвать и себе какой-либо кусок добычи за счёт Китая.
«Надеюсь, — писал кайзер царю, — что как я охотно помогу тебе уладить вопрос о возможных территориальных аннексиях для России, так и ты благосклонно отнесёшься к тому, чтобы Германия приобрела порт где-нибудь, где это не „стеснит” тебя».
Это статья –
Обострение дальневосточного вопроса. Японо-китайская война 1894 — 1895 гг
Раздел статей:
Начало англо-германского антагонизма. Обострение дальневосточной проблемы
