Агрессия прикрываемая мотивами обороны
Прежде всего следует отметить, что наиболее частым, можно сказать шаблонным приёмом дипломатической маскировки, без которой до самого последнего времени не обходился ни один агрессор, является утверждение, будто данная война вызвана потребностями «самозащиты».
Гитлеровская дипломатическая практика.
- Стремление к теоретическому обоснованию своих взглядов на цели и средства внешней политики.
- Фридрих никогда во всеуслышание не провозглашал истинных своих взглядов
- Так возникла около 1752 года рукопись «Политические грёзы», написанная на французском языке (король, как известно, владел французским языком лучше, чем немецким).
Когда вам нравится какая-нибудь страна и у вас есть средства и возможность, занимайте её своими войсками, а когда займёте, сейчас же вы найдёте юристов и историков, которые докажут, что у вас имеются на эту землю неоспоримые права.
- Эту мысль на все лады и в разной форме выражал Фридрих, и она сделалась аксиомой для последующих правителей Пруссии, а потом Германии.
- «Истинный Гогенцоллерн никогда не выпустит из рук того, что уже захватил», — говорил Вильгельм I.
- Этот же тезис, но в ещё более грубом и наглом виде, десятки раз повторяли Геббельс, Дитрих и другие гитлеровцы с 1938 г., когда начались со стороны фашистской Германии систематические захваты чужих территорий.
Классическим образчиком предумышленной лжи с целью оправдать нарушение своих обязательств и измену данному слову якобы вынужденной самозащитой были заверения германской дипломатии по поводу вторжения в Бельгию в августе 1914 г.
О Бельгии. Агрессия прикрываемая мотивами
- Как известно, Пруссия в числе прочих держав торжественно обязалась подписью короля Фридриха-Вильгельма III под гарантийным договором от 19 апреля 1839 года признавать Бельгию «независимым и нейтральным навеки государством».
- Мало того, особым договором, заключённым 11 августа 1870 г. с Англией и Бельгией, Вильгельм I принял на себя обязательство в случае вторжения чьих-либо войск в Бельгию или иного нарушения её нейтралитета содействовать Англии своими военными и морскими силами в деле защиты бельгийского нейтралитета.
- Это не помешало германскому правительству без тени каких-либо оснований, в порядке самой отъявленной и сознательной лжи заявить 2 августа 1914 года бельгийскому министру иностранных дел Давиньону, что так как до Германии дошёл слух о «намерениях» французов вступить в Бельгию, то для немцев «является повелительным долгом самосохранения предупредить атаку врага», а посему и занять Бельгию.
- Ни намерений таких у французов не имелось, ни слухов таких не было и быть не могло: просто-напросто, согласно выработанному примерно за полтора десятка лет до того плану Шлиффена, быстрый успех внезапного военного нападения на Францию требовал непременного прохода через Бельгию.
3 августа 1914 года германская армия вторглась в Бельгию.
Германские дипломатические приёмы
- Зная, что при всей стратегической выгодности вторжения в Бельгию оно может иметь одну, довольно опасную сторону, а именно — толкнуть колебавшуюся Англию на объявление Германии войны.
- Канцлер Бетман-Гольвег на другой же день после этого события решил несколько смягчить убийственное впечатление, которое произвело во всей Европе столь наглое нарушение бельгийского нейтралитета.
С трибуны Рейхстага 4 августа канцлер торжественно признал, что по отношению к Бельгии «совершена несправедливость», но ничего не поделаешь, «нужда не знает закона».
Германия была «вынуждена» совершить этот беззаконный поступок, потому что её «безопасность» этого требовала.
- Но прошло всего несколько часов после этой речи, и обнаружилось, что извинение не помогло. Агрессия прикрываемая мотивами – не сработала.
- 4 августа к Бетман-Гольвегу явился английский посол сэр Эдуард Гошей с ультиматумом: или немедленно убрать вон из Бельгии германские войска, или же Англия объявляет Германии войну.
- Срок для ответа — шесть часов.
- Германский канцлер растерялся: он утром уже публично ликовал, уверенный в английской пассивности.
- Под влиянием полной неожиданности удара, он утратил всякое самообладание.
- Он наговорил много такого, о чём в нормальном состоянии, конечно, и не заикнулся бы.
- На слова Гошена, что Германия нарушила тот самый договор о вечном нейтралитете Бельгии, под которым имеется и германская подпись, канцлер яростно возразил: «Итак, из-за клочка бумаги вы намерены воевать с родственной вам по крови нацией!»
В 11 часов ночи с 4 на 5 августа Англия объявила Германии войну.
- Но и этим дело ещё не кончилось.
- Видя, что «честное и искреннее» признание своей вины перед Бельгией ни малейшей пользы не принесло, германская дипломатия (всё при том же Бетман-Гольвеге) круто меняет позицию в вопросе о нарушении бельгийского нейтралитета.
- Вдруг выдвигается новая теория.
- Оказывается, что «военные надобности имеют преимущество перед дипломатическими условностями».
Оккупация Бельгии вполне оправдана, и незачем даже приводить «доказательства», будто бы Бельгия ещё до войны собиралась сговориться с Англией об участии в войне.
- Такие «доказательства» якобы нашлись в документах, попавших в руки германских оккупационных властей при повальном разграблении брюссельских архивов. Конечно, и тени правды в этих «доказательствах» не было.
- Никаких аргументов подобного рода не требуется, — провозгласили окончательно в статс-секретариате иностранных дел в Берлине.
- Видя, что и новые «документальные доказательства» не возбуждают ни в ком доверия: если Германия ведёт войну, то она имеет право не стесняться абсолютно ничем и делать всё, что нужно для победы.
Лабанд
- Агрессия прикрываемая мотивами. Немедленно же выступил известнейший из профессоров-юристов, Лабанд, считавшийся в Германии светилом.
- Это светило поторопилось озарить светом истинно германской науки щекотливый и беспокойный вопрос о Бельгии.
- В книге «Управление Бельгией во время военной оккупации» профессор Лабанд утверждает, что на войне германские военные власти вовсе не должны связывать себя правовыми, т. е. основанными на каком-нибудь праве, «условными соглашениями»; они обязаны следовать исключительно велениям и нуждам момента.
- На войне вообще не должно быть непреложных законов и нерушимых обязательств; должны быть в силе лишь «военные обычаи», причём эти «военные обычаи» видоизменяются и эволюционируют согласно с волей военного предводителя. Вслед за Лабандом, соревнуясь и перегоняя друг друга, выступил целый ряд других немецких юристов.
О войне
- Ординарный профессор Берлинского университета Колер в коллективной работе «Правда о войне» писал по поводу беззакония, учинённого над Бельгией:
- «Государство имеет абсолютное право ограждать свои индивидуальные интересы, жертвуя во имя их интересами всех других стран, в том числе и нейтральных».
- Колер писал накануне Марны, когда война казалась немцам уже вполне выигранной; поэтому он обнаружил полную свободу от всяких стеснений и стыдливых недомолвок.
- «Право должно склониться перед фактом и уступить победителю, — провозглашает он: — факт имеет значение, factum valet» (для пущей «научной» убедительности юрист облёк свой окончательный вывод в латинскую форму).
- 23 августа 1914 года спустя три недели после вторжения в Бельгию, немцы расстреляли в местечке Тамин 400 бельгийцев, спалили 264 дома и сожгли живьём в погребах около 250 человек.
Затем со стороны германских дипломатических представителей в нейтральных странах последовало разъяснение, что дальше и не то ещё будет, если бельгийский народ не понимает необходимости «повиноваться германскому закону войны».
- Обоснованный немецкими юристами «закон» проводился в Бельгии неуклонно все четыре года и три месяца, пока немцы не были изгнаны из залитой кровью и опустошённой ими страны.
- Гитлеровская дипломатия внесла нечто своё в область дипломатических обоснований агрессии.
- Она наперёд провозгласила, что не всегда агрессор должен утруждать себя мотивировкой своего нападения.
Нападение на Советский Союз. Агрессия прикрываемая мотивами и без них
- Бывают случаи, когда можно и пренебречь этой формальностью. Таким случаем явилось нападение на Советский Союз.
- Решение вопроса о том, как целесообразнее всего начать войну против Советского Союза, было дано доктором юридических наук и одним из деятельнейших сотрудников официального органа гитлеровцев «National-Sozialistische Monatshefte», Эрнестом-Германом Бокгоффом.
- В своей работе «Является ли Советский Союз субъектом международного права?» (1936 г.) учёный гитлеровский юрист отвечает отрицательно на этот вопрос.
- Нет, Советский Союз не есть государство; он лишь сборище кочевников, задающихся революционно-разрушительными целями.
- В порядке самозащиты против большевистских «варваров» кто угодно и когда угодно имеет право без предупреждения, без предъявления каких-либо претензий, без всяких ультиматумов просто вторгнуться в пределы Советского Союза и занять его территорию.
- «Относительно Советского Союза не может существовать понятия о неправомерной интервенции, — всякая война против Советского Союза, кто бы и почему бы её ни вёл, вполне законна».
- Такими словами столп фашистской юриспруденции формулирует свой окончательный вывод.
- То было лишь облечением в мнимо юридическую форму требования, которое берлинский главный штаб давно уж предъявил к германской дипломатии: когда война с Советской Россией будет решена, она должна быть начата без потери хотя бы одного часа на ультиматумы и прочие формальности.
- С Советским Союзом можно справиться лишь внезапным, молниеносным нападением.
- Таким образом, дипломаты и «юристы» уже наперёд готовили обоснование для требуемой штабом тактики.