Автобиография «Я сам» начата Владимиром Маяковским в 1922 году, позже продолжил до событий 1928 года. Каков был финал жизни Маяковского?

Маяковский как-то поделился, что многие говорили: «Ваша автобиография не очень серьёзна». Правильно. Я ещё не заакадемичился и не привык нянчиться со своей персоной, да и дело моё меня интересует, только если оно весело.

Автобиография «Я сам» и стихи Владимира Маяковского

• (фрагменты)

Тема: Я — поэт. Этим и интересен. Об этом и пишу. Об остальном — только если это отстоялось словом.

• Память: … лица и даты не запоминаю. … Поэтому свободно плаваю по своей хронологии.
• Главное: Родился 7 июля 1894 года…  Родина — село Багдады, Кутаисская губерния, Грузия.

«Мечталось — это Россия. Тянуло туда невероятнейше.» — Владимир Маяковский, — Автобиография «Я сам»

• Состав семьи. Отец: Владимир Константинович (багдадский лесничий), умер в 1906 году. Мама: Александра Алексеевна. Сестры: Люда и Оля. Других Маяковских, по-видимому, не имеется.

Учение

• Учила мама и всякоюродные сестры. Арифметика казалась неправдоподобной. Приходится рассчитывать яблоки и груши, раздаваемые мальчикам. Мне ж всегда давали, и я всегда давал без счёта. На Кавказе фруктов сколько угодно.

Читать выучился с удовольствием.

Первая книга

• Какая-то «Птичница Агафья». Если б мне в, то время попалось несколько таких книг — бросил бы читать совсем.

К счастью, вторая — «Дон-Кихот». Вот это книга! Сделал деревянный меч и латы, разил окружающее.

Экзамен

• Переехали. Из Багдад в Кутаис. Экзамен в гимназию. Выдержал. Спросили про якорь (на моём рукаве) — знал хорошо.
• Но священник спросил — что такое «око». Я ответил: «Три фунта» (так по-грузински). Мне объяснили любезные экзаменаторы, что «око» — это «глаз» по-древнему, церковнославянскому. Из-за этого чуть не провалился. Поэтому возненавидел сразу — всё древнее, всё церковное и всё славянское. Возможно, что отсюда пошли и мой футуризм, и мой атеизм, и мой интернационализм.

Гимназия

• Приготовительный, 1-й и 2-й. Иду первым. Весь в пятёрках. Читаю Жюля Верна.
• Вообще фантастическое. Какой-то бородач стал во мне обнаруживать способности художника. Учит даром.

Не до учения. 905-й год (1905)

• Не до учения. Пошли двойки. Перешёл в четвёртый только потому, что мне расшибли голову камнем (на Рионе подрался), — на переэкзаменовках пожалели.
• Для меня революция началась так: мой товарищ, повар священника — Исидор, от радости босой вскочил на плиту — убили генерала Алиханова. Усмиритель Грузии.
• Пошли демонстрации и митинги. Я тоже пошёл. Хорошо.

Вспоминаю живописно: в чёрном анархисты, в красном эсеры, в синем эсдеки, в остальных цветах федералисты.

Читал запоем

• Речи, газеты. Из всего — незнакомые понятия и слова. Требую у себя объяснений.
• В окнах белые книжицы. «Буревестник». Про то же. Покупаю всё.
• Встал в шесть утра. Читал запоем.
• Первая: «Долой социал-демократов».
• Вторая: «Экономические беседы».
• На всю жизнь поразила способность социалистов распутывать факты, систематизировать мир.
• «Что читать?» — кажется, Рубакина. Перечёл советуемое. Многое не понимаю. Спрашиваю. Меня ввели в марксистский кружок. Попал на «Эрфуртскую». Середина. О «лумпенпролетариате». Стал считать себя социал-демократом: стащил отцовские берданки в эсдечий комитет.
• Фигурой нравился Лассаль. Должно быть, оттого, что без бороды. Моложавей. Лассаль у меня перепутался с Демосфеном. Хожу на Рион. Говорю речи, набрав камни в рот.

Умер отец. 906-й год (1906)

• Умер отец. Уколол палец (сшивал бумаги). Заражение крови.
• С тех пор терпеть не могу булавок.
• Благополучие кончилось. После похорон отца — у нас 3 рубля. Инстинктивно, лихорадочно мы распродали столы и стулья.
• Двинулись в Москву. Зачем? Даже знакомых не было.

Москва. Сняли квартирёнку на Бронной

• С едами плохо. Пенсия — 10 рублей в месяц.
• Я и две сестры учимся.
• Маме даже пришлось давать комнаты и обеды. Комнаты дрянные.

Приятное

• Послан за керосином. 5 рублей. В колониальной дали сдачи 14 рублей 50 копеек; 10 рублей — чистый заработок. Совестился. Обошёл два раза магазин («Эрфуртская» заела). — Кто обсчитался, хозяин или служащий, — тихо расспрашиваю приказчика. — Хозяин!
• — Купил и съел четыре цукатных хлеба. На остальные гонял в лодке по Патриаршим прудам. Видеть с тех пор цукатных хлебов не могу.

Работа

• Денег в семье нет. Пришлось выжигать и рисовать.
• Особенно запомнились пасхальные яйца. Круглые, вертятся и скрипят, как двери. Яйца продавал в кустарный магазин на Неглинной. Штука 10—15 копеек. С тех пор бесконечно ненавижу Бемов, русский стиль и кустарщину.

Гимназия

• Перевёлся в 4-й класс пятой гимназии.
• Единицы, слабо разноображиваемые двойками.
• Под партой «Анти-Дюринг».

Чтение

• Беллетристики не признавал совершенно.
• Философия. Гегель. Естествознание.
• Но главным образом марксизм. Нет произведения искусства, которым бы я увлекся более, чем «Предисловием» Маркса. Из комнат студентов шла нелегальщина. «Тактика уличного боя» и т. д.
• Помню отчётливо синенькую ленинскую «Две тактики». Нравилось, что книга срезана до букв.
• Для нелегального просовывания. Эстетика максимальной экономии.

Первое полустихотворение

• Третья гимназия издавала нелегальный журнальчик «Порыв». Обиделся. Другие пишут, а я не могу?!
• Стал скрипеть. Получилось невероятно революционно и в такой же степени безобразно. Вроде теперешнего Кириллова. Не помню ни строчки.
• Написал второе. Вышло лирично. Не считая таковое состояние сердца совместимым с моим «социалистическим достоинством», бросил вовсе.

Партия — 1908 год

• Вступил в партию РСДРП (большевиков).
• Держал экзамен в торгово-промышленном подрайоне. Выдержал. Пропагандист. Пошёл к булочникам, потом к сапожникам и, наконец, к типографщикам.
• На общегородской конференции выбрали в МК. Были Ломов, Поволжец, Смидович и другие. Звался «товарищем Константином». Здесь работать не пришлось — взяли.

Арест 29 марта 1908 г. нарвался на засаду в Грузинах.

• Наша нелегальная типография. Ел блокнот. С адресами и в переплёте. Пресненская часть. Охранка. Сущёвская часть. Следователь Вольтановский (очевидно, считал себя хитрым) заставил писать под диктовку: меня обвинили в писании прокламации.
• Я безнадёжно перевирал диктант. Писал: «социяльдимократическая». Возможно, провёл. Выпустили на поруки. В части с недоумением прочёл «Санина». Он почему-то в каждой части имелся. Очевидно, душеспасителен.
• Вышел. С год — партийная работа. И опять кратковременная сидка. Взяли револьвер. Махмудбеков, друг отца, тогда помощник начальника Крестов, арестованный у меня случайно в засаде, заявил, что револьвер его, и меня выпустили.

Третий арест

• Живущие у нас (Коридзе (нелегальн. Морчадзе), Герулайтис и др.) ведут подкоп под Таганку. Освобождать женщин-каторжан. Удалось устроить побег из Новинской тюрьмы. Меня забрали. Сидеть не хотел. Скандалил.
• Переводили из части в часть — Басманная, Мещанская, Мясницкая и т. д. — и наконец — Бутырки. Одиночка № 103.

11 бутырских месяцев

• Важнейшее для меня время. После трех лет теории и практики — бросился на беллетристику. Перечёл всё новейшее. Символисты — Белый, Бальмонт. Разобрала формальная новизна. Но было чуждо. Темы, образы не моей жизни. Попробовал сам писать так же хорошо, но про другое. Оказалось, так же про другое — нельзя. Вышло ходульно и ревплаксиво. Что-то вроде:
• В золото, в пурпур, леса одевались,
• Солнце играло на главах церквей.
• Ждал я: но в месяцах дни потерялись,
• Сотни томительных дней.
• Исписал таким целую тетрадку. Спасибо надзирателям — при выходе отобрали. А то б ещё напечатал!
• Отчитав современность, обрушился на классиков. Байрон, Шекспир, Толстой. Последняя книга — «Анна Каренина». Не дочитал. Ночью вызвали «с вещами по городу». Так и не знаю, чем у них там у Карениных, история кончилась.
• Меня выпустили. Должен был (охранка постановила) идти на три года в Туруханск. Махмудбеков отхлопотал меня к Курлова.
• Во время сидки судили по первому делу — виновен, но летами не вышел. Отдать под надзор полиции и под родительскую ответственность.

Так называемая дилемма

• Вышел взбудораженный. Те, кого я прочёл, — так называемые великие. Но до чего же нетрудно писать лучше их. У меня уже и сейчас правильное отношение к миру. Только нужен опыт в искусстве. Где взять? Я неуч. Я должен пройти серьёзную школу. А я вышиблен из гимназии, даже и из Строгановского.
• Если остаться в партии — надо стать нелегальным. Нелегальным, казалось мне, не научишься. Перспектива — всю жизнь писать летучки, выкладывать мысли, взятые из правильных, но не мной придуманных книг. Если из меня вытряхнуть прочитанное, что останется? Марксистский метод. Но не в детские ли руки попало это оружие? Легко орудовать им, если имеешь дело только с мыслью своих. А что при встрече с врагами? Ведь вот лучше Белого я всё-таки не могу написать. Он про своё весело — «в небеса запустил ананасом», а я про своё ною — «сотни томительных дней». Хорошо другим партийцам. У них ещё и университет. (А высшую школу — я ещё не знал, что это такое, — я тогда уважал!)
• Что я могу противопоставить навалившейся на меня эстетике старья? Разве революция не потребует от меня серьёзной школы? Я зашёл к тогда ещё товарищу по партии — Медведеву. Хочу делать социалистическое искусство. Серёжа долго смеялся: кишка тонка.
• Думаю, всё-таки, что он недооценил мои кишки.

«Я прервал партийную работу. Я сел учиться.» — Владимир Маяковский, Я Сам, автобиография.

Начало мастерства

• Думалось — стихов писать не могу. Опыты плачевные. Взялся за живопись. Учился у Жуковского. Вместе с какими-то дамочками писал серебренькие сервизики. Через год догадался — учусь рукоделию. Пошёл к Келину. Реалист. Хороший рисовальщик. Лучший учитель. Твёрдый. Меняющийся.
• Требование — мастерство, Гольбейн. Терпеть не могущий красивенькое.
• Поэт почитаемый — Саша Чёрный. Радовал его антиэстетизм.

Последнее училище

• Сидел на «голове» год. Поступил в Училище живописи, ваяния и зодчества: единственное место, куда приняли без свидетельства о благонадёжности. Работал хорошо.
• Удивило: подражателей лелеют — самостоятельных гонят. Ларионов, Машков. Ревинстинктом стал за выгоняемых.

Жёлтая кофта

• Костюмов у меня не было никогда. Были две блузы — гнуснейшего вида. Испытанный способ — украшаться галстуком. Нет денег. Взял у сестры кусок жёлтой ленты. Обвязался. Фурор. Значит, самое заметное и красивое в человеке — галстук. Очевидно — увеличишь галстук, увеличится и фурор. А так как размеры галстука ограничены, я пошёл на хитрость: сделал галстуковую рубашку и рубашковый галстук.
• Впечатление неотразимое.

Начало 14-го года (1914 г.)

Чувствую мастерство. Могу овладеть темой. Вплотную. Ставлю вопрос о теме. О революционной. Думаю, над «Облаком в штанах».

Май. Выиграл 65 рублей. Уехал в Финляндию. Куоккала.

Владимир Маяковский, — Облако в штанах (1915 г.)

• Мир огромив мощью голоса,
• иду — красивый,
• двадцатидвухлетний.

Владимир Маяковский, — Облако в штанах (1915 г.)

• Давайте — знаете —
• устроимте карусель
• на дереве изучения добра и зла!

Радостнейшая дата

• Июль 915-го года (1915). Знакомлюсь с Л. Ю. и О. М. Бриками.

Владимир Маяковский, — Братья писатели (1917 г.)

• – вечно причесанным быть невозможно

Владимир Маяковский, — Сегодня у буржуев мира вой… (РОСТА №384) (1920 г.)

• Американцы, немцы, итальянцы и прочие
• со страхом смотрят, как просыпаются рабочие.

7. Запираются от России на засов.
8. Натравливают буржуазных псов.

Владимир Маяковский, — К России с миром тянется рукой… (1920 г.)

• К России с миром тянется рукой,
• а полякам винтовки подаёт другой.

22-й год (1922)

• Организую издательство МАФ. Собираю футуристов — коммуны. Приехали с Дальнего Востока Асеев, Третьяков и другие товарищи по дракам. Начал записывать работанный третий год «Пятый Интернационал». Утопия. Будет показано искусство через 500 лет.

23-й год (1923)

• Oрганизуем «Леф». «Леф» — это охват большой социальной темы всеми орудиями футуризма. Этим определением, конечно, вопрос не исчерпывается, — интересующихся отсылаю к №№. Сплотились тесно: Брик, Асеев, Кушнер, Арватов, Третьяков, Родченко, Лавинский.
• Написал: «Про это». По личным мотивам об общем быте. Начал обдумывать поэму «Ленин». Один из лозунгов, одно из больших завоеваний «Лефа» — деэстетизация производственных искусств, конструктивизм. Поэтическое приложение: агитка и агитка хозяйственная — реклама. Несмотря на поэтическое улюлюканье, считаю «Нигде кроме как в Моссельпроме» поэзией самой высокой квалификации.

24-й год (1924)

• «Памятник рабочим Курска». Многочисленные лекции по СССР о «Лефе». «Юбилейное» — Пушкину. И стихи этого типа — цикл. Путешествия: Тифлис, Ялта — Севастополь. «Тамара и Демон» и т. д. Закончил поэму «Ленин». Читал во многих рабочих собраниях. Я очень боялся этой поэмы, так как легко было снизиться до простого политического пересказа. Отношение рабочей аудитории обрадовало и утвердило в уверенности нужности поэмы. Много езжу за границу. Европейская техника, индустриализм, всякая попытка соединить их с ещё непролазной бывшей Россией — всегдашняя идея футуриста-лефовца.
• Несмотря на неутешительный тиражный данные о журнале, «Леф» ширится в работе.
• Мы знаем эти «данные» — просто частная канцелярская незаинтересованность в отдельных журналах большого и хладнокровного механизма ГИЗа.

25-й год (1925)

• Hаписал агитпоэму «Летающий пролетарий» и сборник агитстихов «Сам пройдись по небесам».
• Еду вокруг земли. Начало этой поездки — последняя поэма (из отдельных стихов) на тему «Париж». Хочу и перейду со стиха на прозу. В этот год должен закончить первый роман.
• «Вокруг» не вышло. Во-первых, обокрали в Париже, во-вторых, после полугода езды пулей бросился в СССР. Даже в Сан-Франциско (звали с лекцией) не поехал. Ездили в Мексику, С.-А. С. Ш. и куски Франции и Испании. Результат — книги: публицистика-проза — «Моё открытие Америки» и стихи — «Испания», «Атлантический океан», «Гавана», «Мексика», «Америка».
• Роман дописал в уме, а на бумагу не перевёл, потому что: пока дописывалось, проникался ненавистью к выдуманному и стал от себя требовать, чтобы на фамилии, чтоб на факте. Впрочем, это и на 26-й — 27-й годы.

1926-й год

• B работе сознательно перевожу себя на газетчика. Фельетон, лозунг. Поэты улюлюкают — однако сами газетничать не могут, а больше печатаются в безответственных приложениях. А мне на их лирический вздор смешно смотреть, настолько этим заниматься легко и никому, кроме супруги, не интересно.
• Пишу в «Известиях», «Труде», «Рабочей Москве», «Заре Востока», «Бакинском рабочем» и других.
• Вторая работа — продолжаю прерванную традицию трубадуров и менестрелей. Езжу по городам и читаю. Новочеркасск, Винница, Харьков, Париж, Ростов, Тифлис, Берлин, Казань, Свердловск, Тула, Прага, Ленинград, Москва, Воронеж, Ялта, Евпатория, Вятка, Уфа и т. д., и т. д., и т. д.

Владимир Маяковский, — Первомайское поздравление (1926 г.)

• Товарищ солнце, — не щерься и не ящерься!
• Вели облакам своротить с пути!
• Сегодняшний праздник — праздник трудящихся,
• и нечего саботажничать: взойди и свети!

Владимир Маяковский, — Люблю (1926 г.)

• Не смоют любовь
• ни ссоры,
• ни вёрсты.
• Продумана,
• выверена,
• проверена.
• Подъемля торжественно стих строкопёрстый,
• клянусь —
• люблю
• неизменно и верно!

1927-й год

• Восстанавливаю (была проба «сократить») «Леф», уже «Новый». Основная позиция: против выдумки, эстетизации и психоложества искусством — за агит, за квалифицированную публицистику и хронику.
• Основная работа в «Комсомольской правде», и сверхурочно работаю «Хорошо».

Владимир Маяковский, — Хорошо! (1927 г.) — «Я земной шар чуть не весь обошел, — и жизнь хороша, и жить хорошо.»

• «Хорошо» считаю программной вещью, вроде «Облака в штанах» для того времени. Ограничение отвлеченных поэтических приемов (гиперболы, виньеточного самоценного образа) и изобретение приемов для обработки хроникального и агитационного материала.

Владимир Маяковский, — Хорошо! (1927 г.) — «Лет до ста́ расти нам без старости. Год от года расти нашей бодрости.»

• Иронический пафос в описании мелочей, но могущих быть и верным шагом в будущее («сыры не засижены — лампы сияют, цены снижены»); введение, для перебивки планов, фактов различного исторического калибра, законных только в порядке личных ассоциаций («Разговор с Блоком», «Мне рассказывал тихий еврей, Павел Ильич Лавут»).

Владимир Маяковский, — Англичанка мутит (1927 г.) – «Сложны и путаны пути политики.»

• Буду разрабатывать намеченное.
• Ещё: написаны — сценарии и детские книги.
• Ещё продолжаю менестрелить. Собрал около 20 000 записок, думаю о книге «Универсальный ответ» (записочникам). Я знаю, о чём думает читающая масса.

Владимир Маяковский, — Американцы удивляются (1929 г.) — вашу быстроногую знаменитую Америку мы и догоним и перегоним.

Владимир Маяковский, — Говорят… (1929 г.)

• Говорят — из-за границы домой попав, после долгих во́льтов,
• Маяковский дома поймал «Клопа» и отнес в театр Мейерхольда.

Владимир Маяковский, — Тревога (1930 г.)

• Чем жаловаться на «объективные условия»,
• сам себя подтяни…
• Примите против внутренних неполадок
• внутреннее лекарство самокритики

Предсмертная записка Владимира Маяковского (опубликована 15 апреля 1930 г.)

Всем

    В том, что умираю, не вините никого и, пожалуйста,

 не сплетничайте. Покойник этого ужасно не любил.

    Мама, сестры и товарищи, простите — это не способ

 (другим не советую), но у меня выходов нет.

    Лиля — люби меня.

    Товарищ правительство, моя семья — это Лиля Брик,

 мама, сестры и Вероника Витольдовна Полонская.

    Если ты устроишь им сносную жизнь — спасибо.

    Начатые стихи отдайте Брикам, они разберутся.        

         Как говорят-

                     «инцидент исперчен»,

         любовная лодка

                       разбилась о быт.

         Я с жизнью в расчете

                             и не к чему перечень

         взаимных болей,

                        бед

                           и обид.

Счастливо оставаться.

                        Владимир Маяковский.

12/ IV -30 г.

Товарищи Вапповцы, не считайте меня малодушным.

 Сериозно — ничего не поделаешь.

             Привет.

 Ермилову скажите, что жаль — снял лозунг, надо

 бы доругаться.

                                           В.М.

 В столе у меня 2000 руб. — внесите в налог.

 Остальное получите с Гиза.

                                           В.М.

Источник: Автобиография Я сам — Владимир Владимирович Маяковский. Дата создания: 1922, 1928. — В. В. Маяковский, сочинения в двух томах. Москва, издательство «Правда», 1987 г.

Карта сайта