Елизавета дочь Петра дипломатам задала. Вкус у Елизаветы был тончайший, чувство меры и гармонии. Каждый выход в свет становился для неё событием важнейшим, к которому она готовилась, как полководец к генеральному сражению.

Елизавета

Мессельер начинает свои Записки дипломата «о происках Бестужева с целью поддерживать неприязнь между Русским и Французским правительствами… По его уверениям, Императрица Елисавета выразила желание сблизиться вновь с Французским королем».

Послышался глухой шум, имевший, нечто величественное. Двери быстро отворились настежь, и увидели блистающий трон, сойдя с которого, императрица Елизавета дочь Петра, окруженная своими царедворцами, и вошла в бальную залу.

Прекращение всеобщего движения и глубокое молчание позволили услышать голос императрицы… — примерно так писал французский дипломат Мессельер, с.970-971.

Елизавета дочь Петра

• Елизавета Петровна родилась 18 (29) декабря 1709 года. Елизавета — последняя представительница русской ветви династии Романовых. Она — дочь Петра I и Екатерины I.
• Елизавета была второй дочерью Петра I и Екатерины I. Старшая сестра Анна родилась в начале 1708 года. Анна вышла замуж за Карла, родила сына, которого позже назовут Пётр III. Он будет император всероссийский в 1762, первый представитель Гольштейн-Готторпской династии на российском престоле. Анна умерла 4-го (15-го) мая 1728 г., в Киле, вскоре после рождения сына.
• Официально брак Петра I и Екатерины I был оформлен в феврале 1712 года. Елизавета родилась за два года до официального вступления в брак своих родителей. Именно этот факт отсрочил её восхождение на престол сразу после смерти Петра Великого 8 февраля 1725 года.

Елизавета дочь Петра всё же взяла власть в свои руки, правила императрица Всероссийская с 25 ноября 1741 года по 25 декабря 1761 года.

Русские дипломаты имели специальные задания от Елизаветы

Русские дипломаты, аккредитованные при европейских дворах, занимались не только своей прямой работой, но и закупками модных вещей «для собственного употребления Ея императорского величества».

Особенно трудно приходилось русским дипломатам в Париже — столице европейской моды.

• В ноябре 1759 года канцлер Михаил Воронцов писал русскому представителю в Париже, что императрице стало известно о существовании во французской столице «особливой лавки» под названием «Au tres galant», в которой «самые наилучшие вещи для употребления по каждым сезонам… продаются».
• Канцлер поручал нанять «надежную персону» и «по приличности мод и хорошего вкуса» покупать наимоднейшие вещи и немедленно слать их в Петербург. На эти расходы было отпущено всего 12 тысяч рублей — сумма, конечно, ничтожная, если учитывать аппетиты императрицы.
• Вдова русского представителя в Париже Федора Бехтеева писала впоследствии императрице Елизавете, что ее муж остался должником, так как разорился на покупке шелковых чулок для Ее величества (Соловьев, 24, с.331).

Легче было дипломатам в Лондоне, но и оттуда — на пробу — приказывалось высылать ткани и галантереи.

• П. Г. Чернышов сообщал: «Я заказал здесь сделать куклу фута в три вышиной и к ней платья всех сортов, каковые при всяких случаях здешние дамы носят и со всеми к ним принадлежащими, как и на голове уборами» (Дамские костюмы, с.346).
• Из переписки 1751 года видно, что более всего императрицу беспокоило, как бы другие дамы не порасхватали обворожительные галантереи вперед нее.
• 28 июля она писала Демидову: «Уведомилась я, что корабль французский пришел с разными уборами дамскими, и шляпы шитые мужские и для дам мушки, золотые тафты разных сортов и галантереи всякие золотые и серебряные, то вели с купцом сюда прислать немедленно». Через несколько дней императрица подняла тревогу — она узнала, что прибывший в Петербург купец уже продал часть своего, драгоценного товара, которую отобрала для себя императрица. Сделал он это скорее всего потому, что торговаться с государыней было невозможно, а она в покупках была всегда скупа.
• Ювелир Позье писал в мемуарах, что «государыня Елизавета была весьма бережлива в покупках и любила похвалиться, что купила что-нибудь дешево» (Позье, с.70).

Елизавета дочь Петра — это блестящая шкатулка с двойным дном.

В 1735 году леди Рондо писала о своем впечатлении от встреч с цесаревной:

«Приветливость и кротость ее манер невольно внушают любовь и уважение. На людях она непринужденно весела и несколько легкомысленна, поэтому кажется, что она вся такова. В частной беседе я слышала от нее столь разумные и основательные суждения, что убеждена: иное ее поведение — притворство».

Один дипломат в 1727 году писал о совсем еще молоденькой цесаревне:

«Она (Елизавета дочь Петра)  обладает большим, живым, вкрадчивым и льстивым умом» (Тайные известия, с.384).

Принцесса Елизавета такая красавица

Французский посланник в России Кампредон писал в 1721 году о Елизавете как о возможной невесте Людовика XV (Елизавете тогда исполнилось 12 лет):

«Она (Елизавета) достойна того жребия, который ей предназначается, по красоте своей она будет служить украшением версальских собраний… Франция усовершенствует прирожденные прелести Елизаветы. Все в ней носит обворожительный отпечаток. Можно сказать, что она совершенная красавица по талии, цвету лица, глазам и изящности рук».

Французский посланник Кампредон, советуя в 1721 году своему правительству пригласить 13-летнюю Елизавету во Францию в качестве невесты Людовика XV, писал, что ей недостает правильного воспитания, однако

«со свойственной ей гибкостью характера, эта молодая девушка применится к нравам и обычаям той страны, которая сделается вторым ее отечеством».

Но этого не произошло.

В 1728 году испанский посланник герцог де Лириа сообщал в Мадрид о Елизавете (ей было 19 лет):

«Принцесса Елизавета такая красавица, каких я редко видел. У нее удивительный цвет лица, прекрасные глаза, превосходная шея и несравненный стан. Она высокого роста, чрезвычайно жива, хорошо танцует и ездит верхом без малейшего страха. Она не лишена ума, грациозна и очень кокетлива». Вот мнение другого иностранного дипломата: она «…белокура, красива лицом и во всех отношениях весьма пленительна и мила… Она имеет весьма изящные манеры, живой характер… постоянно весела и в хорошем настроении духа» (Лириа, с.34, 115; Тайные известия, с.384).

Поистине нельзя было не поразиться красотой и величественной осанкой Елизаветы

Ангальтцербстская принцесса София-Августа-Фредерика, ставшая впоследствии императрицей Екатериной II, впервые увидела Елизавету, когда той было уже 34 года — возраст, почтенный для женщины XVIII века:

«Поистине нельзя было тогда видеть в первый раз и не поразиться ее красотой и величественной осанкой.

• Это была женщина высокого роста, хотя очень полная, но ничуть от того не терявшая и не испытывавшая ни малейшего стеснения во всех своих движениях; голова была также очень красива…
•  
• Она танцевала в совершенстве и отличалась особой грацией во всем, что делала, одинаково в мужском и в женском наряде.
• Хотелось бы все смотреть, не сводя с нее глаз, и только с сожалением их можно было оторвать от нее, так как не находилось никакого предмета, который бы с ней сравнялся» (Екатерина, 1907, с.39, 310).

Говорят, что заботой государыни Елизаветы были платья и прически.

Француз Ж. Л. Фавье, видевший Елизавету в последние годы ее жизни, писал, что «в обществе она является не иначе как в придворном костюме из редкой и дорогой ткани самого нежного цвета, иногда белой с серебром.

• Голова ее всегда обременена бриллиантами, а волосы обыкновенно зачесаны назад и собраны наверху, где связаны розовой лентой с длинными развевающимися концами.
• Она, вероятно, придает этому головному убору значение диадемы, потому что присваивает себе исключительное право его носить. Ни одна женщина в империи не смеет причесываться так, как она» (Фавье, с.189 и др.).

Елизавета боролась со своими соперницами, которые пытались сравняться с императрицей в красоте, изяществе нарядов, причудливости головных уборов и тем самым дерзко посягнуть на ее неоспоримое вечное первенство.

• Елизавета боролась с ними разными способами, но главное — государыня стремилась опередить их, нарядиться во все наимоднейшее, совершенно новое, полученное прямо из Парижа.

Как у самодержавной повелительницы одной восьмой части суши, для этого у нее были неограниченные возможности, особенно денежные и административные.

Елизавета никогда не надевала одного и того же платья дважды и — более того — меняла их по нескольку раз на дню.

Подтверждение этому мы находим в описании пожара в Москве, когда в 1753 году во дворце сгорело четыре тысячи платьев императрицы.

Воспитатель наследника престола, великого князя Петра Федоровича, Якоб Штелин рассказывал, что после смерти Елизаветы новый император обнаружил в ее гардеробе:

• 15 тысяч платьев, «частью один раз надеванных, частью совсем не ношенных,
• 2 сундука шелковых чулок, лент, башмаков и туфлей до нескольких тысяч и проч.
• Более сотни неразрезанных кусков богатых французских материй» (Штелин, с.100).

Общение с императрицей оказывалось делом более сложным, чем хождение по льду в бальных туфлях.

Екатерина II вспоминала: «Говорить в присутствии Ее величества было задачей не менее трудной, чем знать ее обеденный час.

Было множество тем для разговора, которые она не любила:

• не следовало совсем говорить ни о короле прусском,
• ни о Вольтере,
• ни о болезнях,
• ни о покойниках (по ее указу было запрещено проносить покойников мимо дворца и по близлежащим улицам. — Е.А.),
• ни о красивых женщинах,
• ни о французских манерах,
• ни о науках — все эти предметы разговора ей не нравились.

Нередко бывало, что императрица «бросала с досадой салфетку на стол и покидала компанию».

Елизавета сказала: «Хотя у меня было тогда не более тридцати тысяч дохода, на которые я содержала весь дом, тем не менее у меня не было долгов».

При этом она бросила взгляд на меня.

«У меня их не было, — продолжала она, — потому, что я боялась Бога и не хотела, чтобы моя душа пошла в ад, если бы я умерла, а долги мои остались бы не уплаченными».

Как и отец, Елизавета дочь Петра, была легка на подъем и любила подолгу путешествовать. Особенно нравилась ей быстрая зимняя езда в удобном экипаже с подогревом и ночным судном.

Путь от Петербурга до Москвы (715 верст) она пролетала по тем временам необычайно быстро — за 48 часов.

• Это достигалось за счет частых подстав свежих лошадей, которые следовали через каждые 20-30 верст на гладкой зимней дороге.
• Кажется, что большая часть этих поездок была лишена смысла, не говоря уже о государственной надобности.
• Это было просто перемещение в пространстве под влиянием каприза, безотчетного желания смены впечатлений.

Источник: по рассказам Анисимова Евгения Викторовича, основанным на воспоминаниях, письмах и фактах, — Елизавета Петровна (Елизавета дочь Петра).

Карта сайта — статьи