Позиция Англии на конгрессе
Но совсем не так обстояло дело с Англией.
Еще до открытия конгресса Пальмерстон, к великому своему огорчению, убедился,
во-первых, в том, что Наполеон III не намерен продолжать войну и,
во-вторых, что на конгрессе он будет вести себя уклончиво и двусмысленно в отношении своей союзницы — Англии.
Пальмерстон понял это, когда в январе и феврале 1856 г. шел спор, допускать ли Пруссию на конгресс или не допускать.
Ее присутствия желал Александр II, потому что рассчитывал на ее дружественную поддержку.
Но именно поэтому Пальмерстон и отказывался допустить прусских уполномоченных.
Он мотивировал это тем, что Пруссия не принимала никакого участия в войне и не пожелала даже выступить так, как выступила Австрия.
В этом очень щекотливом вопросе Наполеон III крайне вяло поддерживал Пальмерстона.
Пруссию, правда, не допустили, но Пальмерстон уже до начала заседаний понял, что в Париже предстоит нелегкая игра.
Наихудшие его опасения оправдались.
Наполеон III ни одним словом не скомпрометировал перед Орловым своей «дружбы» с «союзниками» и не сказал ничего, что Орлов мог бы потом, со ссылкой на него, пустить в ход перед англичанами.
Но Орлову это вовсе и не требовалось: ему важно было не то, что говорит Наполеон, а то, как он слушает русского уполномоченного, почему он не прерывает его, в какие минуты он молчит, а когда улыбается.
В сущности в две-три послеобеденные беседы в императорском кабинете с глазу на глаз с Наполеоном III, за чашкой кофе, Орлов и выполнил всю работу, и торжественные заседания пленума конгресса уже ничего существенного не изменили и не могли изменить.
Сила Орлова заключалась именно в том, в чем Пальмерстон с раздражением усматривал свою слабость: Орлов знал, что Англия один-на-один продолжать войну не станет.
Следовательно, по всем тем пунктам, по которым существует единство взглядов между Англией и Наполеоном III, России приходится уступать; зато по всем вопросам, по которым между ними чувствуется расхождение, русским уполномоченным нужно упорствовать и отказывать в своей подписи, и англичане ровно ничего с ними не поделают.
Очень удачно выбрал себе Орлов помощника: то был барон Бруннов, долго служивший русским послом в Лондоне.
Роли распределились так: там, где требовалась решающая работа дипломатической мысли, выступал Орлов;
Там, где необходимо было терпеливо выслушивать и оспаривать противника, шаг за шагом отстаивая интересы России, главная роль выпадала на долю Бруннова, очень неглупого, хотя и слишком самоуверенного, но опытного, трудолюбивого сановника, поседевшего в дипломатических делах.
Все капитально важное, чего Орлов достигал в секретных беседах с императором Наполеоном III, передавалось Орловым барону Бруннову, а тот, уже стоя на твердой почве, знал, как ему разговаривать на торжественных заседаниях конгресса с англичанами.
Так, например, лорд Кларендон и лорд Каули, английские представители, требуют срытия русских укреплений по Черноморскому побережью.
Позиция Англии на конгрессе. Орлов отказывает наотрез.
Англичане грозят. Орлов снова отказывает.
Австрийский делегат Буоль всецело присоединяется к англичанам.
Орлов в третий раз отказывает.
Председатель граф Валевский говорит, что поддерживает англичан и австрийцев.
Но не только Валевский знал, какова позиция Наполеона III в этом вопросе, — это знал и Орлов.
Поэтому Орлов снова отказывает, а Валевский беспомощно разводит руками.
В конце концов Орлов побеждает.
Далее, возникает вопрос о нейтрализации Черного моря.
Тут Орлов, зная мнение Наполеона, уступает; но, когда англичане ставят вопрос о нейтрализации также и Азовского моря, Орлов отказывает.
Повторяется та же комедия с Валевским, и снова Орлов одерживает победу.
Ставится вопрос о Молдавии и Валахии.
Русские уже ушли оттуда, но Орлов не желает, чтобы эти провинции оставались оккупированными Австрией.
И русские интересы и нежелание, чтобы Австрия получила такую награду за свое поведение во время Крымской войны, — все это заставляло Александра II и Орлова противиться требованию австрийского уполномоченного Буоля.
Орлов, зная, что Наполеон III не желает отдавать Австрии Молдавию и Валахию, противился этому требованию Буоля на конгрессе.
Если России и пришлось уступить Бессарабию, то зато и Австрия должна была навсегда проститься с мечтой о бескровном приобретении Молдавии и Валахии.
К величайшему своему бешенству, ровно за три дня до окончания конгресса, Буоль убедился, что Орлов и Бруннов достигли своей цели.
Буоль нарочно оттягивал вопрос о Дунайских княжествах; он рассчитывал как-нибудь между делом, уже при разъезде, вырвать у конгресса желанное разрешение — оставить без изменений оккупацию Молдавии и Валахии австрийскими войсками.
И вдруг, председатель конгресса Валевский 27 марта холодным, строго официальным тоном предложил Буолю осведомить конгресс: когда именно австрийцы освободят Молдавию и Валахию от своих войск?
Делать было нечего. Австрия ушла с конгресса, не получив от союзников уплаты за свой ультиматум России от 2 декабря 1855 г.
Орлов лучше Буоля понял, каково истинное значение участия на конгрессе министра Сардинского королевства Кавура.
Это тема – Позиция Англии на конгрессе
Дипломатия в годы Крымской войны и Парижский Конгресс (1853 — 1856 гг.)