Попытки иностранных агентов втянуть СССР в войну. При помощи своих агентов воинствующие империалисты развернули усиленную деятельность с целью втянуть СССР в войну.

Как гласило опубликованное летом 1927 г. официальное сообщение правительства СССР, на территории Советского Союза было раскрыто несколько подпольных организаций, которые готовили диверсионные и террористические акты и поставляли кадры убийц и шпионов, имевших целью всякими путями подготовить интервенцию и втянуть СССР в войну.

5 февраля 1926 г. белогвардейскими наймитами было совершено провокационное нападение на советских дипломатических курьеров в Латвии.

Один из них, Нетте, был убит, другой, Махмасталь, тяжело ранен. Латвийское правительство принесло свои извинения и обещало принять решительные меры против русских белоэмигрантских организаций в Латвии.

Однако фактически эти меры не были приняты. Таково же было положение и в других прибалтийских республиках, а также в Польше.

Результатом происходившей во всех странах враждебной кампании против СССР явилось провокационное нападение в Польше на советского посла П. Л. Войкова. Он был убит 7 июня 1927 г. русским белогвардейцем Ковердой.

В тот же день советское правительство выразило по поводу убийства своего посла в Варшаве «решительный, негодующий протест».

«Союзное правительство, — гласила советская нота, — ставит это неслыханное злодеяние в связь с целой серией актов, направленных к разрушению дипломатического представительства СССР за границей и создающих прямую угрозу миру.

Налёты на пекинское посольство СССР, осада консульства в Шанхае, полицейское нападение на торговую делегацию в Лондоне, провокационный разрыв дипломатических отношений со стороны Англии — весь этот ряд актов развязал Деятельность террористических групп реакционеров, в своей бессильной и слепой ненависти к рабочему классу хватающихся За оружие политических убийств».

В своём ответе на советскую ноту протеста польское правительство пыталось снять с себя ответственность и изобразить убийство Войкова как «индивидуальный акт безумца непольской национальности».

В связи с этим Наркоминдел обратился к Польше с новой нотой от 11 июня 1927 г. В ней он ещё резче подчёркивал политическое значение убийства советского полпреда, рассматривая этот злодейский акт как «одно из проявлений систематической и планомерной борьбы против Советского Союза со стороны тёмных сил мировой реакции и противников мира».

Всё же польское правительство не предприняло никаких мер к прекращению бандитской деятельности белогвардейских элементов в Польше.

Через 11 месяцев после убийства Войкова белоэмигрант Войцеховский покушался на торгпреда СССР в Варшаве.

Ещё до этого, 2 сентября 1927 г., виленский белогвардеец Трайкович проник в здание советского полпредства в Варшаве и пытался совершить покушение на поверенного в делах СССР. Террорист был застрелен на месте сотрудником полпредства.

Как выяснилось впоследствии, многие из совершённых в этот период актов террора, диверсий и вредительств были организованы белогвардейцами по заданию иностранных разведок и при содействии подпольных троцкистско-бухаринских организаций в СССР.

Осенью 1927 г. развернулась и во Франции активная кампания за разрыв отношений с СССР.

Реакционная французская печать призывала последовать примеру Англии и порвать с Советским Союзом.

В газете «Echo de Paris» печаталась анкета, проводимая среди виднейших политических и общественных деятелей Франции, с провокационным вопросом о желательности разрыва с СССР.

Антисоветскую кампанию во Франции направлял глава англо-голландского нефтяного треста «Ройяль Детч Шелл» Детердинг, прибывший в Париж.

После Локарно самостоятельность внешней политики Франции была значительно ограничена.

Франция поддерживала видимость дружественных отношений со своей бывшей союзницей Англией, но в основных вопросах зачастую шла у англичан на поводу, тем более что они имели в своих руках прекрасно организованную банковскую сеть, которая могла легко влиять на курс французского франка.

Французская политика и в русском вопросе подвергалась воздействию со стороны антисоветски настроенной дипломатии Чемберлена, стремившейся втянуть Францию в антисоветский блок.

Но интересы Франции и СССР нигде не сталкивались настолько остро, чтобы их нельзя было разрешить к обоюдному удовлетворению.

Неурегулированными оставались только такие вопросы финансового и экономического характера, как довоенные долги царского правительства Французским гражданам, военный долг царской России французскому казначейству и претензии бывших владельцев национализированных имуществ в СССР.

В феврале 1925 г. в Париже начались франко-советские переговоры по урегулированию этих вопросов.

Но с самого начала французское правительство не проявило действительного намерения разрешить их по справедливости.

Оно не вернуло СССР незаконно захваченных и интернированных Бизерте военных судов Черноморского флота; оно не возвратило и другого имущества, принадлежавшего Советскому государству.

Начиная переговоры о долгах, правительство СССР соглашалось производить платежи по довоенным долгам в обмен на предоставление французами кредитов на соответствующие суммы.

Но французская делегация на франко-советской конференции заняла непримиримую позицию.

Она требовала максимальных ежегодных платежей для погашения довоенных долгов царского правительства, а также для удовлетворения бывших французских собственников национализированных имуществ.

Острые разногласия по основным вопросам приводили к частым и продолжительным перерывам франко-советской конференции.

Последняя её сессия началась 19 марта 1927 г. в напряжённой международной обстановке, созданной обострением англо-советских отношений. Французские финансовые круги явно спекулировали на англо-советском конфликте.

В результате франко-советские переговоры о частичном признании советским правительством довоенных долгов царской России потерпели неудачу.

Тем не менее они сыграли известную положительную роль. Переговоры и торг вокруг суммы долгов и компенсаций оказывали сдерживающее влияние не только на мелкобуржуазные круги французских собственников, но и на французское правительство.

В конце концов оно не рискнуло пойти на разрыв с СССР. Таким образом, все усилия чемберленовской дипломатии втянуть Францию в антисоветский «крестовый поход» оказались тщетными.

Миролюбивая политика СССР, его широкая популярность, бдительность советской дипломатии обрекли на провал эти планы. Всё меньше и меньше находилось правительств, которые решались, по примеру Чемберлена, проводить линию агрессивной антисоветской политики. Собственные экономические интересы толкали многие государства на путь укрепления связей с Советским Союзом.

К тому же во всех странах возрастала тревога перед лицом военной опасности. Народные массы боялись войны и стремились сохранить мир. СССР был опорой мира в Европе, и на него массы возлагали все свои надежды. Даже самые ярые поджигатели войны не могли не считаться с этим фактом.

Провал антисоветских провокаций объяснялся также и противоречивыми интересами различных буржуазных государств. По мере того как противоречия в лагере империалистических государств углублялись, определённо выяснялось размежевание последних на два лагеря: один из них был заинтересован в сохранении status quo и в поддержании мира в Европе; другой, наоборот, активно содействовал подготовке новой войны за передел мира.

Попытки иностранных агентов втянуть СССР в войну. – 

Провал попыток образования единого фронта против СССР (1925-1927 гг.)