Контрманевры английского посла в Константинополе

Султан переходил от паники к возмущению, после раздражения опять впадал в панику, когда 5 апреля 1853 г. в Константинополь прибыл в качестве британского посла Стрэтфорд-Каннинг, старый враг русского влияния в Турции и личный недруг Николая, оскорбившего его еще в 1832 г.

Стрэтфорд был убеждённым сторонником ограждения Турции от русских притязаний хотя бы вооруженной рукой.

Почти одновременно в Лондоне произошла перемена: статс-секретарем но иностранным делам, вместо ушедшего старого лорда Росселя, в кабинет Эбердина вступил лорд Кларендон, подголосок Пальмерстона.

В Петербурге думали, что это признак благорасположения Эбердина к России.

Кларендон дал Стрэтфорду очень широкие полномочия в Константинополе.

Стрэтфорд, который с 1853 г. назывался лордом Стрэтфордом-Редклифом, быстро повел дело к войне.

Сделал он это очень умно и тонко. Небрежный, высокомерный, великосветский барин, дилетант в дипломатии, Меншиков не мог равняться с осторожным и опытным английским дипломатом-интриганом.

Стрэтфорд сразу же понял по поведению Меншикова, каковы ему даны инструкции, в чем истинные цели царя, и посоветовал султану и его министрам уступать до последней возможности по существу требований, по которым шел спор России и Франции о святых местах.

Стрэтфорду было ясно, что Меншиков этим не удовлетворится, потому что он не для этого приехал.

Меншиков начнет настаивать на таких требованиях, которые уже будут носить явно агрессивный характер, и тогда Англия и Франция поддержат Турцию.

Стрэтфорд-Редклиф знал, что в Лондоне глава кабинета, Эбердин, не очень желает обострения дела: поэтому британский посол счел, на всякий случай, целесообразным прибегнуть к подлогу.

От него требовали в Лондоне, чтобы он прислал точный текст того проекта конвенции между Россией и Турцией, который, как сказано, Меншиков предъявил Рифаат-паше.

В статье первой этого проекта говорилось о том, что русское правительство получает право, как в прошлом, делать представления (турецкому правительству) в пользу церкви и духовенства. Стрэтфорд-Редклиф, переписывая текст ноты для отсылки лорду Кларендону в Лондон, уже от себя вместо «делать представления» написал «давать приказы».

Этот подлог резко менял весь характер ноты, и по очевидным расчетам Стрэтфорда-Редклифа должен был вызвать раздражение в кабинете и дать Пальмерстону и его послушному ученику Кларендону перевес над колебавшимся лордом Эбердином.

Расчет оправдался вполне.

Впрочем, Меншиков и без того, очертя голову, шел прямо в западню, расставленную ему английским послом.

Стрэтфорд ухитрился как-то внушить Меншикову, что Рифаат-паша не друг, а враг России.

Тогда сам же Меншиков, который посадил Рифаата вместо Фуад-эффенди, стал домогаться отставки Рифаата и назначения вместо него предложенного тем же Стрэтфордом настоящего врага России — Решид-паши.

А, главное, всеми своими действиями Стратфорду удалось внушить князю Меншикову убеждение, что Англия, в случае войны, ни за что не выступит на стороне султана.

События развернулись именно так, как их подстроил Стрэтфорд.

4 мая Порта уступила во всем, что касалось «святых мест».

Тотчас же после этого Меншиков, видя, что желанный предлог к занятию Дунайских княжеств исчезает, предъявил прежнее требование о договоре султана с русским императором.

Султан просил отсрочки.

В тот же день, после совета со Стрэтфордом, султан и министры отклонили требования Меншикова.

Тотчас же вместо Рифаата был назначен Решид-паша, агент Стрэтфорда.

Это тема — Контрманевры английского посла в Константинополе

Дипломатия в годы Крымской войны и Парижский Конгресс (1853 — 1856 гг.)