Дипломатия Московского великого княжества при Иване III
Во второй половине XVI века на международную арену выступает и Московское государство, сложившееся, как национальное целое столетием раньше.
Первоначально оно носило скромное название «Московского великого княжества» и представляло собой по форме феодальную монархию.
Новое государство, объединившее под своей властью обширные пространства Восточной Европы, заняло видное международное положение.
Уже в конце 80-х годов XV века великое княжество Московское представляло собой весьма внушительную политическую силу на европейском горизонте.
Пред западноевропейской дипломатией встала задача — найти ему надлежащее место в той системе государственных взаимоотношений, которая сложилась к этому времени в Европе.
Дипломатия Московского великого княжества при Иване III
В 1486 году силезец Николай Поппель случайно попал через Литву в Москву. По возвращении он стал распространять молву о Московской Руси и о богатстве и могуществе правящего в ней государя.
Для многих все это было новостью.
О Руси в Западной Европе ходили до тех пор только случайные слухи, как о стране, подвластной польским королям.
Изумленная Европа, в начале княжества Ивана III едва ли даже подозревавшая о существовании Московии, зажатой между Литвой и татарами, была ошеломлена внезапным появлением огромной империи на восточных своих окраинах.
Дипломатия Московского великого княжества при Иване III
В 1489 г. Поппель вернулся в Москву уже как официальный агент германского императора.
На тайной аудиенции он предложил Ивану III ходатайствовать перед императором о присвоении ему титула короля.
С точки зрения западноевропейской политической мысли, это был единственный способ легализировать новое государство и ввести его в общую систему западноевропейских государств.
Но в Москве держались иной точки зрения.
Иван III с достоинством ответил Поппелю: «Мы божиею милостью государи на своей земле изначала, от первых своих прародителей, и поставление имеем от бога, как наши прародители, так и мы…, а поставления, как наперед сего не хотели ни от кого, так и ныне не хотим».
В ответной грамоте императору Иван III и титуловал себя «божиею милостью великим государем всея Руси».
Изредка в сношениях с второстепенными государствами он даже именовал себя царем.
Сын его Василий III в 1518 г. впервые назвал себя официально царем в грамоте, отправленной к германскому императору, а внук, Иван IV, в 1547 г. уже торжественно венчался на царство и тем самым с блеском определил то место, которое его государство должно было занимать среди прочих государств культурного мира.
Новая политическая сила, о юридическом оформлении которой так заботились европейские дипломаты, привлекала внимание Западной Европы и в другом отношении.
В 1453 г. Константинополь был взят турками, и вопрос о турецкой опасности встал во весь рост перед всеми странами Европы.
Привлечь так или иначе московского государя к общеевропейскому союзу для борьбы с Турцией стало мечтой западной дипломатии.
Внедрение Турции в Средиземное море в первую очередь угрожало Италии.
Поэтому уже с 70-х годов XV века как Венецианская республика, так и римский престол с надеждой взирали на далекий северо-восток.
Этим объясняется то сочувствие, с которым был встречен и в Риме и в Венеции проект брака могущественного русского государя с находившейся под покровительством папы наследницей византийского престола Зоей (Софией) Палеолог.
Через посредство греческих и итальянских дельцов проект этот был осуществлен в 1472 г. Посылка в Москву одновременно с невестой и полномочного «легата» (посла) папы Сикста IV — Бонумбре, снабженного самыми широкими полномочиями, свидетельствовала о тех широких планах, какие связывались папской дипломатией с этим брачным союзом.
Венецианский совет со своей стороны внушал Ивану III мысль о его правах на наследие византийских императоров, захваченное «общим врагом всех христиан», т. е. султаном, потому что «наследственные права» на Восточную империю, естественно, переходили к московскому князю в силу его брака.
Еще в 1519 г. папский престол призывал Василия III «за свою отчину Константинопольскую стояти» и выступить «для общего христианского добра против христианского врага турка, кой держит наследие царя всея Руси».
Однако все эти дипломатические шаги не дали никакого результата.
У Русского государства были свои неотложные международные задачи. Их Иван III и неуклонно проводил в жизнь, не давая себя прельстить никакими ухищрениями Рима или Венеции.
На первой очереди стоял вопрос о воссоединении русских земель, захваченных Польско-Литовским государством.
Объединив всю Северо-Восточную Русь, Москва объявила все русские земли, входившие некогда в систему Киевского государства, наследственной «отчиной» московского великого князя.
Великокняжеское правительство поэтому упорно отказывалось юридически признать захват русских земель Литвой.
До разрешения этого спора оно соглашалось лишь на перемирия, уклоняясь от заключения «вечного мира».
«Коли государь ваш похочет, — говорили в 1503 г. московские бояре литовским послам, — с нашим государем любви и братства, он бы государю нашему отчины их Русской земли всей поступился».
Со своей стороны и польско-литовское правительство протестовало против того, что московские великие князья титуловались государями «всея Руси».
Свою международную политику и Иван III и Василий III всецело подчиняли этой основной задаче, лежавшей перед их государством.
Антитурецкая лига не представляла для них поэтому ничего заманчивого. В ответ на посул «константинопольской отчины» в Москве отвечали, что «князь великий хочет вотчины своей земли Русской».
Более того, Москва была заинтересована в мирных отношениях с Оттоманской Портой в целях развития своей черноморской торговли. Завязавшиеся в 90-х годах XV века сношения между Москвой и Турцией велись в неизменно благожелательных формах.
С «Римской империей» Иван III стремился не только поддержать дружеские отношения, но и использовать соперничество императора Максимилиана с польскими Ягеллонами из-за Венгрии.
Он предлагал союз и намечал план будущего раздела добычи: Венгрию — Максимилиану, Литву — себе.
Однако Максимилиан думал достичь своих целей мирным путем. В зависимости от колебаний в германо-польских отношениях происходили изменения и в отношениях германо-русских, пока Максимилиан не нашел для себя более выгодным примириться с Польшей и даже предложил свое посредничество для примирения с ней и Москвы.
Борьба с Литвой была одним из оснований тесного союза Москвы с крымским ханом Менгли-Гиреем, укрепившимся «на Крымском юрте» в качестве вассала Турции. Иван III домогался этого союза ценой любых уступок.
Он соглашался даже, если потребует хан, титуловать его «государем» и не щадил расходов на «поминки», т. е. ежегодные подарки для своего татарского союзника.
Московской дипломатии удалось в конечном итоге добиться заключения желанного союза.
Крымские татары стали производить периодические набеги на литовские владения, проникая далеко в глубь страны, до Киева и дальше. Этим они не только наносили материальный ущерб великому княжеству Литовскому, но и ослабляли его обороноспособность.
Союз с Менгли-Гиреем вводит и в другую проблему русской внешней политики конца XV — начала XVI века, — проблему окончательной ликвидации зависимости от Золотой Орды.
При ее разрешении Иван III более чем когда-либо действовал не столько оружием, сколько дипломатическим путем.
Он освободил Москву от татарского ига не одним сильным ударом, а 20-летним упорным трудом.
Он не выбивает неприятеля из крепости, но искусным маневрированием заставляет его уйти из нее.
Союз с Крымом и был решающим моментом в борьбе с Золотой Ордой.
К союзу были привлечены ногайские и сибирские татары.
Ахмат при отступлении от Угры в 1480 г. был убит ногайцами, а в 1502 г. Золотая Орда была окончательно разгромлена Менгли-Гиреем.
Таким образом, Иван погубил одного татарина посредством другого.
Действуя против Золотой Орды в союзе с Крымом, Иван III военным и дипломатическим путем добился вместе с тем вассального подчинения другого татарского ханства — Казанского,— возникшего в среднем Поволжье в первой половине XV века.
При Иване III наметилась линия внешней политики Москвы и в сторону Балтийского моря.
Без выхода в море внешняя торговля великого княжества была обречена на прозябание.
С другой стороны, остро ощущаемая потребность в западноевропейской технике и специалистах не могла быть удовлетворена, пока враждебные Москве Литва и Ливонский орден преграждали русским доступ к балтийским гаваням.
Итальянские художники и мастера, украсившие столицу великого князя московского созданиями искусства и техники, должны были годами перебираться в Москву через Молдавию и Крым.
Разгром Ганзейского двора в Новгороде и установление дружеских отношений с Данией имели, несомненно, целью освободить новгородскую торговлю от тех преград, которые ставила ей всемогущая Ганза.
С другой стороны, требование дани с Юрьевской епископии (Дерптской области), согласно договору с Ливонским орденом в 1503 году, являлось первым шагом к распространению политического влияния Москвы на Ливонию.
В результате тонкой и осторожной политики Ивана III Русское государство к началу XVI века, не претендуя на решающую роль в Европе, заняло в ней почетное международное положение.
К концу его княженья мы видим Ивана III, сидящим на вполне независимом троне.
Рядом с ним дочь последнего византийского императора.
У ног его Казань.
Обломки Золотой Орды толпятся у его двора.
Литва уменьшилась в своих пределах, и ее государь является орудием в руках Ивана.
Ливонские рыцари разбиты.
Это тема:
Дипломатия Московского великого княжества при Иване III